Гребер неотрывно смотрел в спину Хайни. Во рту пересохло. За какой-то калиткой залаяла собака. Он испугался, глянул по сторонам. Я слишком много выпил, подумал он, надо остановиться, все это не имеет ко мне касательства, это же безумие, – но шел дальше, быстрее, бесшумно, гонимый чем-то, казавшимся ему могучей и справедливой необходимостью, воздаянием и оправданием для множества смертей, что остались у него за спиной.
Он был теперь в двадцати метрах, но по-прежнему не знал, что сделает. Потом увидел, как в конце улицы из проема в живой изгороди вышла женщина. В оранжевой блузке, с корзинкой в руке, она шла ему навстречу. Он остановился. Напряжение отпустило. И он медленно пошел дальше. Помахивая корзинкой, женщина неторопливо прошла мимо Хайни, навстречу Греберу. Спокойная походка, крепкие широкие груди, широкое загорелое лицо, гладкие темные волосы, причесанные на пробор. За ее головой светилось небо, блекло и туманно, лишь она сама на миг проступила отчетливо, все прочее расплылось, лишь она была реальна, была жизнью, несла ее на своих широких плечах, несла с собой, большую и хорошую, оставив позади пустыню и убийство.
Мимоходом женщина взглянула на него, приветливо поздоровалась:
– Добрый день.
Гребер кивнул. Не в силах ничего сказать. Слышал за спиной ее шаги, пустыня опять вернулась, и в ее трепещущем свете он увидел, как темная фигура Хайни свернула за угол, – улица опустела.
Он оглянулся. Женщина ровной походкой шла дальше, ни о чем не беспокоясь. Почему я не бегу? – подумал он. Время еще есть, успею. Но он уже понимал, что не сделает этого. Женщина видела меня, думал он, она меня узна́ет, так что всё, нельзя. А сделал бы он это, не появись женщина? Или нашел бы себе другое оправдание? Он не знал.
Вот и перекресток, где Хайни свернул. Хайни там не было. Только на следующем углу он увидал его. Стоя посреди мостовой, Хайни разговаривал с каким-то эсэсовцем, а потом они вместе зашагали дальше. Из подворотни вышел почтальон. Чуть поодаль стояли два велосипедиста со своими великами. Время упущено. Гребер вдруг словно очнулся. Глянул по сторонам. Что это было? – подумал он. Черт, я ведь вправду чуть не сделал это! Откуда оно взялось? Что со мной? Что во мне вдруг рвется наружу? Он продолжил путь. Надо последить за собой, думал он. Мне казалось, я спокоен. Но нет, я не спокоен. Растерянность куда сильнее, чем я сознавал. Надо последить за собой, пока глупостей не наделал!
В киоске Гребер купил газету, постоял, прочел вермахтовскую сводку. До сих пор он их не читал. Знать ничего не хотел во время отпуска. А отступление, оказывается, продолжалось. На маленьких отрезках карты он отыскал место, где должен стоять его полк. Точно не определишь, сводка указывала только наименования групп армий, однако, судя по всему, войска отошли еще километров на сто.