Хотя… На Сицилию бежало немало изгнанников фокейцев. Навпакт ведь им принадлежал и причин ненавидеть Филиппа у них поболее будет, чем у нашего афинского велеречивого горлодёра. Собрались с силами и нагрянули мстить. Весьма правдоподобно. Кроме одного — это ж как надо обосраться со страху, чтобы фокейцев, самых что ни на есть эллинских эллинов, хотя и проклятых святотатцев, обозвать варварами, да ещё "какими-то"?
Следом пришли ещё новости. Будто возле Пелопоннеса, Этолии и чуть ли не на Истме ураганят пираты на прежде невиданных кораблях с треугольными парусами. Очень обидели коринфян. Те снарядили флот и… принялись оплакивать под сотню граждан, побитых в первом же столкновении с неведомыми злодеями.
Полиперхонт осторожно сказал, что за Навпакт непременно следует спросить.
— Спросим, — ответил Антипатр, — но потом. Навпакт далеко. А меды ближе.
Александр согласился. Да, всё правильно. И вот он уходит наказывать медов. Первый поход. Молоко на губах не обсохло. А ближайший из друзей его отца не может даже советом помочь. Остался на хозяйстве с бабами, главная из которых запросто всю плешь проест…
От половины войска, оставленного Филиппом пришлось оторвать ещё половину, даже больше. Если рыпнется кто-нибудь ещё, скажем, иллирийцы…
Из Пеллы во все стороны помчались гонцы, полетели почтовые голуби. К Филиппу под Перинф. В Эпир к брату царицы, узнать, может чего ему известно про Навпакт. К македонским гарнизонам на Эвбее.
А тамошние начальники и сами на заднице ровно не сидели. Через три дня после отбытия Александра с Эвбеи в Пеллу прибежал скороход со скиталой. Когда Антипатр читал её, у него на скулах играли желваки. Некоторое время он молчал, потом катнул деревянный цилиндр по столу к сидевшему напротив грамматику Диодоту, эвбейцу на македонской службе.
— Сколько у нас триер в Пидне осталось? Десять?
— Пять, — поправил грамматик, взяв в руки скиталу, — Амфотер докладывал, что ещё три поставили в сараи на ремонт и одну решили разобрать на дрова. Совсем пришла в негодность.
Диодот просмотрел донесение, нахмурился.
— Я сказал Александру, что Навпакт далеко, а он, похоже, гораздо ближе выходит, — горько усмехнулся Антипатр, — но как прикажешь Амфотеру встречать эту напасть?
В море у берегов Фессалии
— Тебе, твоя светлость, поговорить больше не с кем? — усмехнулся Вибора. — Чего опять припёрся?
Каэтани усмехнулся, но не ответил. Он сидел на бочке, возвышаясь над мориском. Тот привалился спиной к мидель-шпангоуту, вытянул ноги вперёд, и всем своим видом давал понять, что руки, связанные за спиной, никаких неудобств ему не причиняют.