Некоторые слова Фёдор не смог перевести и сказал по-русски. Онорато разобрал не более половины фразы. Главное, однако, уловил.
— Вы московиты?
Фёдор кивнул. Каэтани усмехнулся.
— Да, признаться я взял на себя весьма непростые обязательства, но долг — есть долг. Моё имя Онорато Каэтани де Сермонета, и я всегда плачу свои долги. Теперь отдыхайте. Когда мы высадимся, вас накормят. Позже побеседуем ещё. Признаться, я впервые говорю с московитами.
— А ничё ты по-фряжски шпаришь, — уважительно заявил Никита, когда они вышли из каюты, — что хоть он сказал-то?
— Сказал — должник наш.
— Ну, то нам нелишне, — хмыкнул Никита, — а как звать боярина?
Фёдор назвал имя.
— Как? — хохотнул Никита, — Нарата Китанин? Вот же дал Господь имечко[13]. А ведь боярин, а то и князь. Ох, чудны дела твои, Господи…
Галера "Капитана" была лантерной, то есть несла на корме три больших фонаря, позволявших собирать корабли в темноте. На остальных галерах было по одному фонарю меньшего размера, но в отряде ди Кардона и они уцелели не все.
Наступила ночь, и вереница огней приближалась к берегу. Де Чир, ныне главный кормчий отряда, справедливо рассудил, что в темноте слишком рискованно идти проливом между Оксией и материком, поэтому остров обогнули с запада мористее.
К счастью, ночь вышла безоблачной и серебряный диск луны облегчал задачу рулевым. Измотанные гребцы еле ворочали вёслами, их никто не подгонял. Разве что две галеры с ранеными Каэтани выслал вперёд и велел поторопиться.
Бухта Порто-Петала по прикидкам де Чира уже должна была появиться, но её всё не было.
— Ну не могли же мы её проскочить, — удивлялся Каэтани, который вновь поднялся на палубу, — там весь наш флот. Всё в огнях должно быть.
— Я не узнаю примет, ваша светлость, — растерянно бормотал де Чир.
— Да какие приметы можно разглядеть в темноте? — удивился Хуан Васкес.
— И верно, — поддакнул Каэтани, — не беспокойтесь, Мартин, просто мы идём очень медленно, люди устали.
Помощника эти доводы, похоже, не очень убеждали. Он напряжённо всматривался в темноту, не отрывая взгляд от пары далёких огоньков — фонарей "Журавля" и "Маркизы".
— Они приближаются, — сказал он через некоторое время с нотками удивления в голосе.
— Кто? — спросил Каэтани.
— Наши. "Журавль" и "Маркиза". Огни приближаются.
Примерно через полчаса галеры достигли ушедших вперёд и выяснилось, что "Журавль" сел на мель, а "Маркиза" пытается его снять.
— Дон Онорато, — сказал Хуан Васкес, — мне кажется, нам надо высадиться здесь. Дальше продвигаться вслепую рискованно. Уже давно должна быть бухта, она совсем недалеко от Оксии. Мне кажется, мы заблудились. А что не видели огней, так может мы отклонились западнее и миновали её за островом Макри?