— Си веслари с турка? — спросил седой Адам из Троцнова.
Фёдор кивнул. Понял.
— Тежки осуд, — покачал головой Адам.
Фёдор вопросительно посмотрел на Андора.
— Говорит, тяжка доля, — перевёл тот.
Никита наклонился к нему и прошептал:
— Слышь, мил человек, а чего вон тот петух про содомитов нёс?
Хивай засмеялся.
— Не принимай к сердцу, брат. Ктибор давеча сказал, что тут де каждой твари по паре. А брат Ян заметил, что вас двое и одни сидите. Он не со зла. Посмеяться любит. Весёлый.
Фёдор подумал, что на весельчака Ян Жатецкий не очень походил. Ежели и впрямь весельчак, то скорее недобрый насмешник. И глядит надменно. Не из простых.
Никита дёрнул щекой и посмотрел на Яна исподлобья. Тот перехватил его взгляд и сказал с усмешкой, протянув Никите кувшин:
— Незлоби, пан.
Никита кувшин принял. Внутри плеснуло. Он сделал глоток. Одобрительно крякнул. Приложился ещё.
— Что ж, благодарствую, коли так.
Фёдор толкнул его локтем в бок:
— Чего там? Мне оставь.
— Вино.
— Вы, панове, бойовничи небо косовничи? — спросил Ян Жатецкий.
Фёдор и сей вопрос понял. Он вообще языки на лету схватывал. Не зря же "и по-фряжски и по-немецки".
— Спрашивает, холопы мы или воины, — шепнул он Никите.
"Как держать себя определяет. И впрямь непростой".
— Воины мы, — сказал Никита, — бойовничи. Я — сын боярский, а он — пушкарь.
То, что Федька скорее писарь, он благоразумно умолчал. Ян ответом удовлетворился.
Адам и Ктибор о чём-то вполголоса переговорили. Гишпанцы с фрягами так и молчали. Кое-кто жевал.
— Брат Ктибор плохо сказал, — снова заговорил Хивай, — тут не ковчег, а Вавилон. Сто наречий.
— Да вроде, как погляжу, всё больше гишпанцев и фрягов, — возразил Фёдор, — вы-то как среди них?
— Наёмники, — пожал плечами Хивай, — кто платит, тому служат. Немцев больше у Дориа. Богемцев с далматами у Светлейшей.
Немцев Фёдор уже видел. Их компания сидела неподалёку и оттуда время от времени доносились лающие возгласы и взрывы хохота. Ландскнехты. Все в вычурных кричащих разноцветных нарядах. Ктибор с Яном одеты очень похоже.
От подьячего не укрылось, что Хивай ответил так, будто себя из этой компании выделял и Фёдор не постеснялся прояснить это.
— Я-то? — переспросил Андор, — я — другое дело. У меня на турку особый зуб… — он вздохнул, будто вспомнил нечто неприятное и замолчал.
Повисла пауза, разорвал которую один из фрягов, именем Никола, худой и длинный парень. Он бросил краткую фразу, а Фёдор ответил. Фряг заметно удивился и сказал что-то ещё, подлиннее. Снова вступил в разговор Хивай. Фряг ответил и ему, после чего замолчал и задумчиво уставился на пламя. Похоже, потерял к разговору интерес.