— Рисковые парни, — цокнул языком купец, с нотками удивления в голосе.
— Кто? — спросил Телемах.
— Разбойные. Кто бы это мог быть? Жадный Ойней в эти воды не суётся. Да и Зоил, уж на что его Безумным кличут, на триеры полез бы только при большом превосходстве и твёрдой уверенности, что добыча того стоит. А Кимон Крохобор и подавно.
— Поднять щит, хозяин? — спросил проревс.
— Не надо, — покачал головой купец, — если эти дурни совсем страх потеряли, то сейчас и кой-чего другое потеряют.
— Что это за щит? — спросил Телемах.
— Знак. Щит с калидонским вепрем. Дескать, навлон[38] уплачен.
— И что, верят?
— Через раз. Но хоть сразу резать не кидаются. У меня ещё пергамент есть с критским клеймом. Ему верят. Конечно, бывает, совсем беззаконные ублюдки лезут, на знаки им плевать. Но то чаще всего мелкие сошки. И ловят себе подобную мелкую рыбёшку. Как выстроил я "Тавромений", да стал на нём ходить, такие не лезли. А с "глубокоуважаемыми" у меня дела в порядке. Я, почитай, пять лет за меч не брался.
Телемах скосил глаза на необъятное пузо купца и скептически хмыкнул.
И тут случилось странное.
Нос приближавшейся гемиолии заволокло белым облачком и почти сразу раздался грохот, будто Громовержец перун свой метнул. Телемах недоумённо поглядел вверх. Неужто туча незаметно подкралась? Нет, чистая синева.
Одна из триер, первая, будто споткнулась. Её повело в сторону. Люди на катастроме, боевой палубе, забегали, засуетились. Телемаху показалось, что их вроде бы стало меньше. Гемиолию снова заволокло белёсым дымом, раздался треск, на сей раз потише, будто полотно разрывали. Донеслись крики.
— Это что ещё такое? — нахмурился Салмоней.
— Смотри, хозяин! — закричал купец, указывая на вторую гемиолию.
На ней подняли два невиданных треугольных паруса, она повернула к конвою и быстро приближалась. Чуть ли не против ветра!
Первая гемиолия тем временем проворно увернулась от тарана второй триеры и сцепилась с ней. Там заплясали мечи.
— Что-то мне это всё не нравится… — пробормотал Телемах, нащупал меч на бедре и бросился в трюм, за щитом и шлемом. Наматывать на себя лён уже не было времени.
Снова раздался грохот и борт "Тавромения" взорвался дождём щепок. Несколько человек закричали и повалились на палубу. Четверо уже не поднялись. Один матрос держался за живот, катался по палубе, поджав ноги, и выл. Другой орал, глядя на окровавленный обломок кости, торчавший из плеча вместо руки.
Телемах вернулся на палубу в тот момент, когда чужой корабль ткнулся в развороченный борт "Тавромения". От удара лохаг едва не скатился обратно в трюм. Еле удержал равновесие. Снова раздался треск, палубу заволокло дымом из которого появились фигуры странно одетых людей в необычных бронях. Они сцепились с гоплитами Телемаха. Замелькали кривые мечи. Пираты что-то орали, но лохаг ни слова не разобрал. А вот крики моряков "Тавромения" звучали понятно: