С трудом добрела до ванной и уставилась на свое отражение. Хороша-а… Глаза горят, губы припухли, соски торчат. Ну, партнер! Ну удружил. Наяву я от тебя избавилась, так ты теперь во сне меня мучаешь!
Я умылась ледяной водой, прошлепала на кухню и поставила на плиту чайник.
Все равно больше не усну, проверено уже. Странная вещь. Вроде бы, не так много времени мы с Русланом провели вместе, а у меня такое чувство, словно он мне «под кожу залез». Все время его рядом ощущаю.
Да, знаю, психушка по мне плачет. Хотя, говорят, психи как раз считают себя нормальными. Но я, может, и тут отличилась! А что? Исключение, так сказать, из правил.
Звонок в дверь вырвал меня из философских размышлений.
Посмотрев в глазок, тихо помянула нелегкую. Не, ну а что еще могло принести бывшего под дверь моей квартиры в шесть утра?
– Маш, открой, – услышала я негромкий голос Федора.
Вот же ж… мент! Нюхом чует, что я рядом!
Сняла цепочку – яркий атрибут бабулиной паранойи, – и нехотя открыла дверь.
– Чего не спишь в такую рань? – последовал логичный вопрос, и мой бывший протиснулся в коридор, сразу занимая собой все свободное пространство.
– А ты? – подвинувшись, взглянула на свою первую любовь.
Небритый, уставший, в привычной косухе, накинутой поверх формы.
– С дежурства, – коротко ответил Федька, жадно разглядывая меня потемневшими глазами.
Остынь, милый. Тебе тут ничего не светит. Хотя, не спорю, вид соблазнительный – ночнушка из прозрачного белого хлопка не скрывает ни тонкие стринги, ни призывно торчащую грудь.
Я заглянула в ванную, накинула халат и плотно стянула его на талии. Не хватало еще, чтобы Федор мой вид за приглашение принял!
– Чаем угостишь?
Бывший продолжал рассматривать меня так, словно на мне вообще ничего из одежды не было.
– Ну, проходи, Винни-Пух, – усмехнулась я и направилась на кухню.
– А с чего это Винни Пух? – удивился Федька. – С каких таких пор?
– Так с тех самых, как по утрам по гостям ходить повадился, – доставая чашки, ответила я. – Бутерброды будешь?
Вопрос не был праздным. Поесть Федор любил, особенно, после ночных дежурств, и я прекрасно знала, что сейчас он готов проглотить все, что угодно.
– А посерьезнее ничего нет?
– Борщ есть, котлеты.
– Давай, – обрадовался Федька.
– Федь, – удивленно посмотрела на бывшего.
– Ну, что? – отмахнулся он, усаживаясь за стол. – Я три дня нормально не ел, а от пиццы уже желудок болит!
Не сумев побороть извечную бабью жалость, вернее, глупость, разогрела борщ, добавила сметану и поставила перед Федором тарелку.
– Котлеты тоже грей, – довольно улыбнувшись, бывший муж погрузил ложку в наваристый бульон. – И салатик какой-нибудь сделай, ладно, Маш?