Очнувшись, с трудом открыл глаза и огляделся вокруг. Взгляд уперся в высокий потолок, на котором болталась уродливая дизайнерская люстра – выкинуть бы ее, да рука не поднимается, – на столе ваза маячит, с георгинами – кто ее принес? На стене плазма мерцает. Дверь почему-то открыта, хотя всегда закрываю. Вроде, дома.
– Сергей!
Черт, голос, как не мой. Хрип сплошной. И во рту сухо, будто пил неделю. А может, и пил? С кем, интересно? Ничего не помню, как в тумане все. Веки тяжелые и муть какая-то перед лицом маячит, мысли в кучу собрать мешает.
– Руслан Александрович, вы пришли в себя!
А вот и Серега. Возник на пороге, маячит темным пятном на фоне светлой двери. И лицо такое… Радостное.
– Давно я тут валяюсь?
Нет, с голосом что-то определенно не то. Чужой какой-то.
– Так почти четыре недели уже.
– Четыре недели? А…
Голос окончательно сел, а в памяти начали всплывать подробности последних дней. Не может быть. Какие четыре недели?
– Сароев мертв, клан Бекушева разбит, Дворковский сбежал, порт наш, – коротко доложил Сергей.
Хоть что-то хорошее. Но – почти месяц! Месяц в отключке!
– Кто меня так?
– Сароев. Нож отравлен был, Олег Иванович вас чуть не с того света вытащил.
– Не помню. В голове туман какой-то. Воды дай и помоги подняться.
– Руслан Александрович, вам нельзя вставать.
– Сергей, я не спрашиваю, что мне можно, а что нет. Помоги подняться.
Рывком сел на постели. Перед глазами все поплыло. Проклятая слабость! Нож… Как я так подставился?
– Воды дай, – отрывисто бросил охраннику. Меня сейчас только на такие короткие реплики и хватало. И в голове такие же короткие мысли пролетали, как смс.
– Да, босс, – протягивая стакан, отозвался Серый.
Наконец-то. Только вкус какой-то странный. Или это после болезни так кажется?
– Вызови ко мне Татьяну. Да, и сходи за Черновым. Пусть возьмет все бумаги, я хочу их просмотреть.
– Есть, босс, – повеселел Сергей.
Дождавшись, пока охранник уйдет, попробовал подняться. Проклятье… Ноги совсем не держат.