Очередная мысль появилась в голове юной дочери короля. Какое же всё-таки произведёт впечатление она на графа Аморвила? Намереваясь вести беседу как можно больше конкретно с ним, нужно знать, о чём следует говорить и как себя лучше преподносить. Какие качества проявить, а какие напротив – оставить незамеченными? Всё это сложно и неопределённо. Беллона проклинала отсутствие в своей жизни юношей и молодых людей, общаясь с которыми она могла бы к настоящему моменту быть готовой и мало-мальски знающей что-то. Из двух фраз кинутых Дереком, помнилось лишь предвзятое отношение к женским особям. Хотя он подчеркнул, что иногда его мнение и меняется. Но что нужно, чтобы его взгляд на принцессу стал положительным? Как свернуть цепь рассуждений мужчины в необходимое русло? «Жаль, что не удалось толком поговорить и обо всём расспросить Марию» - думала Беллона. Та, конечно, всегда была рядом, но уже не тот момент, чтобы просить советовать. Искушённой в такого рода делах была и Матильда, но от той помощи ждать не приходилось, а напротив, можно было опасаться подвоха или каверзных ситуаций. Габриэль с утра заявила, что если их противница позволит себе что-нибудь не то, она собственноручно переломает ей все кости и вправит ум на подобающее место. Высказавшись в резкой форме и тем самым успокоив подруг, Габи чувствовала себя защитницей и ангелом-хранителем.
Запрыгивая на лошадей с помощью лакеев, все девушки обменялись обычными любезными словечками. Как бы того не хотелось, а в пределах дворца соблюдать вежливость было святым законом. К тому же Беллона не хотела доставлять неприятности матери, которая могла попасть в неловкое положение перед своей подругой и фрейлиной – баронессой Клотильдой. Может, так оно было и лучше – как всегда стараться не обращать внимания на раздражающий предмет и тем самым беречь своё спокойствие. Принцесса пользовалась известной мудростью: «Дурак спорит с каждым, а умный с равным». К первым ей относиться не хотелось, а ко вторым не хотелось причислять Матильду.
Подоспевшие слуги открыли ворота, выпуская собирающихся на выезд. Благо, что у принца был свой путь из дворца в город и вообще на дорогу; не пришлось пользоваться парадными вратами с перекидным мостиком и тем самым наводить шум. Хоть та тропа была и более безопасной, а эта шла через тенистый лес и сначала сворачивала во владения старого генерала Меджимела, потом в город, а уже после в Финкер-Оренстофф.
Дорога эта была проложена потому что западное крыло было главным, королевским во времена Робина Первого. После разрушений революции 1995-1999 годов, этой части замка не осталось – оно было взорвано и растащено по частям «недовольными». Юный принц, взошедший на престол, не захотел жить в комнатах, наполненными счастливыми, но горькими воспоминаниями о родителях. Он построил новое здание, более свободное и, в отличие от остальных строений дворцового комплекса, трёх, а не двух этажное. Оно было более функциональное, современное, без лишнего пафоса и декоративности. Реставрировав и полностью восстановив пышность и торжественность сохранившихся построек, сделав их ещё изысканнее, чем прежде, Робин Первый отделал свои покои в сдержанной манере. Строгие и чёткие линии, гладкие стены без лепнины и скромные карнизы. Однако удержаться от панно на потолках он не смог, и художники изобразили в каждой комнате картину по тематике. В столовой – вакханалию с пиршественной сценой и трапезничающими людьми, в кабинете – воина-победителя, стоящего на шкуре дикого зверя с венком, венчающим голову и поверженными врагами у ног, в салоне для вечеров – кружащихся в хороводе прекрасных дев и амуров с арфами. Ещё одним и последним украшением были часто встречающиеся арки. Они были повсюду: двери, окна, любые углубления и полки, всё это обрамлялось арками. Даже картуш над основным входом был вделан в очередную. На нём, кстати говоря, красовались пламя и вода Карлеалей – их родовой герб, а под ним девиз «Горячее сердце и неиссякаемая справедливость». Как бы говорилось, что несмотря на всю вспыльчивость натуры королей, они всегда всё решали правильно и рассуждали благородно, великодушно. Нужно заметить, что среди них действительно не было тиранов, деспотов или предателей интересов своего государства.