После мы виделись не часто и только в деловой обстановке.
В 1935 году я работал в ЦК партии в отделе, которым руководил А. С. Щербаков. Зимою 1935–1936 годов я встретил Юрия Николаевича в Союзе писателей. Он был так расстроен и озабочен, что это сразу бросалось в глаза.
— Что с вами, Юрий Николаевич? — спросил я. — Вы просто на себя не похожи. Что случилось?
— Я болен, Федор Маркович, очень серьезно болен, и не знаю, что делать.
Я стал расспрашивать Тынянова. Что за болезнь, что говорят врачи?..
— Ленинградские профессора поставили диагноз — рассеянный склероз. Они утверждают: надо ехать во Францию, в Париж, там есть профессор, который лечит эту болезнь в своей клинике. Но вы понимаете, Федор Маркович, у меня же нет никакой возможности поехать в Париж. Если б я и получил разрешение, нужна валюта, там надо лечиться долго, это стоит больших денег. И ведь надо лечь в клинику не на неделю, не на две, а даже неизвестно на какой срок.
— Юрий Николаевич, — сказал я, — ничего вам не обещаю, но попробую выяснить, нельзя ли что-то сделать. Вы долго пробудете в Москве?
— Вечером уезжаю.
— Я вам напишу в Ленинград.
На другой день я обо всем рассказал Щербакову. Александр Сергеевич не задумался ни на минуту. Он зря ничего не обещал, но обещав — делал.
— Тынянов здесь?
— Нет, уже уехал в Ленинград.
— Напиши ему, чтоб он прислал подробное заявление и приложил заключение врачей, конечно авторитетное и заверенное, с печатью.
Я немедленно написал об этом разговоре Юрию Николаевичу, попросил его не откладывать дела. В скором времени Тынянов прислал свое заявление, справки врачей. Там было указано, что ему необходимо длительное лечение во Франции, в клинике профессора такого-то.
Через несколько дней Щербаков показал мне постановление ЦК о том, чтобы писателя Ю. Н. Тынянова отправить на лечение в Париж, оформить соответствующие документы и выдать ему три тысячи рублей валютой.
Замечу, что тогда поездки за границу были редки, валюты у нас было много меньше, чем теперь.
Тынянов был счастлив. Он пробыл в Париже столько, сколько было нужно. Вернувшись, Юрий Николаевич рассказал, что чувствует себя хорошо и снабжен лекарствами. А через три года надо будет снова поехать.
— Тогда снова пошлем, — пообещал Щербаков.
Однако новая поездка не состоялась — началась вторая мировая война. Запас лекарств у Тынянова истощился. К тому же, быть может, болезнь развивалась так, что не помог бы и французский профессор…
В декабре 1943 года Юрий Тынянов умер.
Теперь о письме Тынянова. Вот что он написал мне из Франции:
«17.9.36. Париж.