Так вот, обосновались мы в моей комнатушке на кровати, подогнув под себя ноги по-турецки. Водрузив колечко колбасы на ломоть хлеба и украсив сие произведение искусства помидоркой, я впилась в бутерброд зубами не хуже акулы.
— М-м-м, блаженство! — даже глаза от удовольствия закатила.
— Ты же ужинала на равне со всеми, — хихикнул ребенок.
— И что? Где твои все? Спят они, а я каллории сжигаю активно двигаясь и стараясь согреться после холодной ванны, — отмахнулась от нее, накладывая второй бутерброд и запивая первый чаем. — Да и нервная у меня работенка. Надо поднабрать сил, чтобы принять следующий удар судьбы и устоять на ногах.
— Ладно, поправляй свои…, как их к-кал… чего-то там, а я спать пошла. Меня госпожа еще раньше тебя будить придет… и чего ей не спится-то?! — бурчала девчушка, сползая с кровати, обуваясь и шлепая к выходу.
— Приятных снов! — пожелала ей вслед, на что получила убийственных взгляд из-под насупленных бровей. — И спасибо за помощь и заботу! — щеки ребенка тут же вспыхнули румянцем. Не часто ей приходится слышать слова благодарности, как бы она ни старалась угодить старой мегере.
— Не за что, — еле слышно прошелестел ее голосок и дверь скрыла девчонку от моих глаз.
Наевшись, я даже не заметила, как уснула. А через мгновение кто-то безжалостно тряс меня за плечо в попытках достучаться до моего отсутствующего в теле сознания. Это я, конечно, утрирую. Просто снилась мне Земля. Вернее, мой родной дом и дедушка, который меня сам растил.
* * *
— Вставай, засоня! Уже скоро жрецы придут, а мы тебя еще не подготовили, — плевалась ядом никто иная, как сама мегера. И не поленилась заявиться собственной персоной, чтобы разбудить никчемную (по ее стойкому убеждению) человечишку, без роду и племени.
— Да встаю я, встаю, — простонала в подушку и оперлась на руки в попытке подняться. Похоже, я в этом их храме целый день отсыпаться буду, а не с Богом лясы точить. И, вообще, кто сказал, что Бог соизволит ко мне явиться? И как он выглядит? Вдруг жрец какой-нибудь решит на голую девицу поглазеть (не думаю, что они такое часто видят, хотя…), приоденется и будет мне мозг парить, якобы: «Я есмь Царь!». Тьфу, ты, «Бог».
— Немедленно надеть на нее церемониальную сорочку и лохмы ее в порядок приведите, — рявкнула матрона и уплыла, расправив на весь коридор свои «паруса». В смысле, необъятных размеров юбки с подъюбниками. И зачем на себе столько тряпья тягать? Слава Богу, или моему жениху, мое платье не щеголяет всякими лишними деталями нижнего белья. Я в нем себя лебедем чувствую, вот серьезно. Эх, жалко, что это не моя настоящая свадьба. Ну, хоть в такой красотище пощеголяю, и то хлеб.