крестовского в глаза никто не видел — он где — то в столице учится, мамку даже хоронить не приехал. Но Крест мне его карточку показывал, когда обещание стряс. Ты на него не больно — то похож.
— Рустам говорил, что дядя Жора как раз внучке все завещал. Сам я завещание не видел, поэтому что слышал, то и повторяю.
— Рустам — это Чирей, что ли? — презрительно уточнил Хак.
— Не знаю. Рустам и Рустам, охранник дяди Жоры, с которым вы постоянно при мне цапаетесь. Мирзоев его фамилия, если тебе это что — то скажет.
— Чирей! — подтвердил мужчина, — Только заруби себе на носу — это не мы с ним цапаемся, а я его воспитываю. Не дорос он, чтобы на меня рот разевать!
То, что Хак намного сложнее, чем пытается временами казаться, секретом давно уже не являлось. Даже то, что он прекрасно изъяснялся почти литературным языком, не «мыкая», «экая» и не переходя через слово на блатной жаргон, как многие клиенты дяди Жориной лавочки, уже не давало поставить его в один с ними ряд. Это поначалу я принял его за телохранителя Мурзы — чем — то его повадки моих прошлых надзирателей напомнили, но кто — то из моих покупателей — не помню кто — намекнул на его высокое положение в казанской мафии, а Рустам потом неохотно подтвердил. Поэтому сейчас принял высказывание Хака без возражений:
— Как скажешь.
— А знаешь, это ведь Чирей пустил слух, что ты внук Креста, — вор пытливо посмотрел на меня, оторвав взгляд от наполняемого стакана. В результате рука дрогнула, и потеки сивухи пролились на подлокотник дивана, на котором он развалился. Хотел было резко возмутиться — диван выставлялся на продажу, а потом мысленно махнул рукой — не своё, плевать!
— Могу только сказать, что ни о чем подобном не просил, не намекал, и мы это никогда с ним не обсуждали. И от тебя сегодня впервые услышал.
— А вот это плохо, потому что не думал же ты, что кто угодно с улицы может прийти и начать распоряжаться на нашей точке?.. — картинно приподнял бровь мужчина.
Про себя сердито сплюнул — не думал! В который раз ни о чем не думал! Верю всем на слово, словно собственной головы на плечах нет! Не зря отец ко мне надзирателей приставлял, ой, не зря!
Со злостью замахнул оставленный на дне бокала коньяк и попытался оправдаться — это себе я мог признаваться в дурости, а выглядеть таким в чужих глазах не хотелось:
— Дядя Жора мне не чужим человеком был, к тому же здорово выручил, когда черная полоса началась, вот и решил ему добром за добро отплатить. Не знал тогда, что инсульт в его возрасте необратим. Точнее знал — доктор сразу сказал, но не верил. И потом мне Рустам сказал, что так лучше будет, я в ваших порядках не разбираюсь.