Его слова прозвучали, как щелканье наручников на моих запястьях.
Если бы у меня во рту оказалась волшебная пилюля, я бы ее выплюнула.
– Если она заплатит, – сказала я, чтобы сменить тему, – что мы будем делать с деньгами? Я имею в виду, в ближайшее время. Как мы собираемся их хранить? Мы не можем просто ходить с кучей наличных и тратить.
Он пожал плечами. Не знаю: не решался он загадывать так далеко наперед, или ему просто вовсе не приходило это в голову.
– Внести их в банк по частям, я полагаю. Сказать, что копишь с зарплаты. Или тебя волнует налоговый инспектор?
– Господи, Джесс, налоговый инспектор – наименьшая из наших забот! – Я засмеялась, и тут же пожалела об этом: настолько отвратительно это прозвучало. – Я имею в виду жизнь с кучей денег под матрасом. Твоя мама меняет тебе простыни – и сразу думает, что ты грабитель или что-то в этом роде.
Это отрезвило его; я знала – он гордится тем, что он «хороший» сын.
– Послушай, может, хватит делить шкуру неубитого медведя? Ты могла бы не искушать судьбу. – Он никогда так не огрызался на меня раньше.
– Прости. – Я принялась разглядывать свои ногти, уже грязные и обломанные спустя всего несколько часов после возвращения в Назарет. Мне нужно было еще сказать кое-что до полуночи.
– А что, если она скажет, что мы блефуем? Если решит блефовать в ответ? Мы же на самом деле не знаем, что она сделала, или ты об этом забыл?
Его глаза сверкнули.
– Ты можешь перестать настраиваться на худшее?
Я решила замолчать.
Мы встали на караул возле двери в 23.30, включив головные фонари. Джесс попытался поцеловать меня – он хотел превратить это в некое большое романтическое приключение, но скрипучий пластик на наших лбах сделал это невозможным, и я почувствовала облегчение.
Мы впервые увидели свет на Больничной дороге в 23.55 вечера.
– Только одна пара фар, – сказал Джесс, вглядываясь сквозь дождь. – Кто-нибудь есть с ней в машине?
– Отсюда ничего не видно.
Джесс подышал на руки и включил большой фонарь – как раз тогда, когда темно-синий «Ягуар» остановился у границы больничного участка.
– Черт. Черт, черт, черт! Вот оно!
Показалась стройная фигура Хелен Гринлоу, увенчанная зонтиком. Брызги дождя отлетали от него в разные стороны, пока она пробиралась через завалы. Шикарное пальто в мелкий горошек, светло-серые зауженные брюки, туфли на плоской подошве. Я почему-то ожидала, что она окажется огромной, словно распухшей от всего, что сделала, но она была крошечной.
Она поморщилась от света, бьющего ей в глаза.
– Пожалуйста, отверните фонарь от моего лица так, чтобы я могла видеть вас. – Ее голос ожидал повиновения, и к моему удивлению, Джесс тут же направил фонарь внутрь без всяких возражений.