Гринлоу вытащила банкноту из середины пачки и протянула Джессу, и он поднес ее к свету, чтобы разглядеть водяной знак королевы. Он стоял в серебристом луче, Хелен ожидала со скучающе-презрительным выражением лица, словно дала деньги для проверки кассиру в «Ко-оп».
– Я хотела бы взглянуть на бумаги, перед тем как обмен состоится.
Я держала оригиналы в своем внутреннем кармане, по-прежнему в папке. Что-то сорвалось с крыши и упало снаружи; я отпрянула от звука, но Хелен и бровью не повела.
Она лишь мельком взглянула на фотографию и пробежала глазами записи о себе, с теми же эмоциями, будто читала, к примеру, газовые счета – это первое сравнение, пришедшее мне в голову, хотя их никогда не читали без эмоций в нашем доме.
– Кто дал вам это?
Джесс гордо вскинул подбородок.
– Никто. Мы добыли их с помощью собственной… любознательности. Их оставили наверху, в архиве. Вот так случается, когда делаешь что-то спустя рукава. Ну, очевидно, это не самое худшее, что могло бы произойти.
Его усмешка смотрелась ненужной и неубедительной. Мы не имели ничего общего с Бонни и Клайдом. Мы были дешевыми маленькими мошенниками из ниоткуда.
Я ожидала, что вот-вот вспыхнут синие полицейские огни. Что будет считаться моментом обмена, когда преступление признается совершенным? Это станет шантажом, только когда дело будет сделано? Как только мы возьмем деньги или когда передадим документы? Или мы пересекли черту несколько дней назад, когда засунули кусок пластиковой ленты в дверь машины?
– Все здесь, черным по белому, не так ли? – произнес Джесс. – Доказательства того, где вы были. Что вы сделали.
Я поняла, чего он хочет: пытается добиться ее чистосердечного признания. Я затаила дыхание.
– Да, – ответила Гринлоу. – Не могу возражать вам в этом.
Теперь моя кровь стыла от высокомерия этой женщины. Даже сейчас, с доказательствами в руках, она не могла ни признаться, ни извиниться. Она подняла взгляд:
– Откуда мне знать, что вы не сделали копии?
– Вам придется нам довериться, – сказал Джесс.
Я задумалась: хорошо ли она читает людей из-за своего расстройства, чтобы лучше использовать их, или напротив – отсутствие эмпатии является в этом барьером. В любом случае на ее лице ничего не отразилось.
Хелен сунула свою историю болезни в сумку и передала пачки денег не Джессу, а мне. Он по-рыбьи раскрыл рот, но я предупреждающе сверкнула на него глазами: давай просто покончим с этим. Я спрятала все, что смогла, внутрь своей кожанки, а остаток предложила Джессу, который бросил свою долю в сумку Клея и повесил ее через плечо.