Интересно, многое ли помнит Хелен о том времени, которое провела здесь? Отмечает ли, как все изменилось? В те короткие мгновения, когда на ее лицо падал свет, она была белой, как простыня. Я сосредоточилась на конце коридора, на сверкающей точке, напоминающей мерцание кошачьего глаза, в том месте, где наши фонарики отражались от окна или лужи. Когда мы приблизились, свет стал ярче, но более рассеянным. Я поняла, что это источник, а не отражение, в тот момент, когда мы вышли в атриум.
Клей Брейм сидел в старом кресле, широко расставив ноги, а наш желтый фонарик, как лютик, сиял под его подбородком.
Стены атриума позади Клея сочились влагой, и листья кружились в воздухе по темным углам. Я не могла бы сказать, был ли огромный ключ, болтавшийся у него на поясе, оригиналом или примерной копией, вроде того, который остался в мотоцикле Джесса. Я посмотрела на двойные двери; Клей проследил за моим взглядом и похлопал по ключу.
– Даже не думай об этом, – сказал он.
Я обернулась к Джессу, но его лицо скрывалось в тени. Неужели он не выдержал и привел старшего брата для подмоги? Эта мысль была прервана прежде, чем успела полностью сформироваться.
– Какого хрена? – Удивление Джесса оказалось таким же искренним, как и его гнев.
– Ты правильно сделал, что завалил ту дверь позади себя.
Я встретилась глазами с Джессом. Клей все слышал. Он все знал.
– Меня выпустили за хорошее поведение, – сообщил Клей, что объясняло его свободу, но не присутствие здесь. – Зависал в Диссе у пташек пару дней. Нужно было слить, что в яйцах накопилось. – Он положил руку на промежность.
Хелен передернуло от отвращения, и я это почувствовала.
– Черт побери! – От шока Джесс отбросил все свое позерство. – Мама-папа знают?
– Не думаю. Их не было, когда я заходил домой.
– Но что ты делаешь здесь?
– Я искал за спинкой дивана какую-нибудь закатившуюся мелочь, – сказал Клей. – И когда я там ничего не нашел, то посмотрел у тебя в карманах. Ты наверняка захочешь их облегчить.
Он достал из своего кармана пачку бумаг, сверху которой виднелся наш первый набросок письма с угрозами, с одной опечаткой. Джесс пошатнулся, и луч его фонарика заметался по стенам.
– Начал настоящую охоту за сокровищами? – спросил Клей, разворачивая веером маленькую стопку размытых фотокопий, сделанных для Джесса. Я проглотила яростное проклятие. Для Клея они бы не имели смысла, если бы Джесс правильно распорядился этим письмом. Они выставляли нас лжецами перед Гринлоу.
Она шагнула вперед.
– Что это там у вас? – Впервые в ее голосе послышались эмоции. Я читала об этом; единственный человек, которого психопат по-настоящему любит и чувствует потребность защищать, – это он сам.