– Хелен Моррис! – Это оказалась Марьяна, та хихикавшая медсестра, влюбленная в доктора Буреса. – Пойдем со мной.
Семьдесят два часа Хелен почти истекли. Пора было собираться в кабинет для совершения всех формальностей, где ее объявят вменяемой и подпишут выход из больницы. Она снова шла по коридору, по которому ее везли, когда приняли. Чтобы добраться до знаменитого кабинета доктора Буреса, Хелен пришлось в сопровождении медсестры пройти мимо приемного стола. При свете дня атриум смотрелся совсем по-другому; плитка на полу казалась скорее красивой, чем зловещей, а усатые викторианские джентльмены на масляных портретах выглядели добродушными, а не осуждающими. Теперь ей подумалось, что кто-то из них наверняка руководствовался благими намерениями. Куда это все подевалось? Утром Хелен представила себя в одежде старшей сестры, с ключами, позвякивающими на поясе, с держателем для бумаг в руке, набитым списками и сметами, дрессирующей персонал. Единственная проблема с этой фантазией заключалась в том, что сначала следовало поработать обычной медсестрой, чтобы дослужиться до ранга старшей. Хелен знала, что умеет заботиться о людях, – но не тогда, когда они находятся в непосредственной близости. На самом деле она, пожалуй, не сумела бы лучше выразить причину, по которой здесь оказалась.
По сравнению с палатами, воздух в административном блоке был свеж, как на пляже Сайзуэлла. Старинные напольные часы тикали, приближая конец ее срока. Она откажется вернуться обратно на попечение родителей. Отвезет ли ее кто-то из персонала почти через все графство до Саксмундхема, или предполагается, что она самостоятельно доберется до станции? Интересно, в какой стороне отсюда Саксмундхем? Может, до него ехать как раз через Лондон? Можно ли добраться пешком от Ливерпуль-стрит до Риджентс-парк? Хелен понятия не имела. Лондон был картинкой с открытки, непрочитанной книгой. Она могла бы, наверно, отыскать Темзу от Трафальгарской площади – но на этом все.
Дверь в кабинет доктора Буреса оказалась закрытой.
– Похоже, он куда-то убежал. – Сестра Марьяна глянула на свои часики. – Посиди пока, лапуля.
Хелен не хотелось садиться. Отсюда ей была видна вся территория. Две дюжины мужчин уныло ковыляли по кругу на прогулочной лужайке. Неужели их время нельзя потратить лучше, на какие-то осмысленные упражнения? Было очевидно, что лужайки требовали прополки, а стены необходимо побелить. Хелен вздрогнула, когда из кабинета доктора Буреса донесся глухой стук и страдальческий женский голос:
– Вы думаете, мне нравится быть такой? Господи, если бы я могла с этим справиться – я бы справилась!