Ключевым словом здесь являлось «расшифровали». Хелен представила Эжени с учебником Питмана перед ней, с карандашом в руках. Мать бы никогда не решилась на такой позор – попросить кого-то помочь. А Рошель, возможно, и выражала ярость, но все-таки по-прежнему писала на «Питмане». И это должно означать, что какая-то часть ее все еще была на стороне Хелен. И она ничего не упоминала – если только Керси не оставил это при себе – о присланных пилюлях. Это верность или инстинкт самосохранения?
– Теперь, когда ваши родители поняли всю степень вашего обмана, это подтвердило для них наш диагноз психопатического расстройства. Они считают, что будет лучше, если с этого момента мы так и станем к вам относиться, и если вы хотите какой-то поддержки за пределами больницы – пусть ее оказывает тот, кто втянул вас в неприятности.
Все слова имели смысл по отдельности, но Хелен никак не могла воспринять настоящего значения сказанного.
– Как это повлияет на мое положение? Я не понимаю.
– Ваши родители бросили вас, – объяснил он, и его голос был полон нежности и сожаления. – Они отреклись от вас, если желаете более подходящего слова.
Первым порывом Хелен стал гнев. Они перехватили контроль над ситуацией: она хотела первой уйти от них. Боль следовала за гневом по пятам. Их любовь всегда была условной, и поскольку Хелен никогда не удовлетворяла этим условиям – чрезвычайно сдержанной, но они все равно оставались ее родителями, и она не могла справиться с тем, что нуждалась в них.
– Сожалею, мисс Моррис. – Суперинтендант Керси пододвинул к ней коробочку с бумажными платками. Хелен вонзила себе ногти в ладонь, полная решимости не позволить эмоциям указать на ее неуравновешенность, однако слез не было. Сдерживать было нечего.
– Так куда же мне теперь идти?
– Нет, это… Мисс Моррис, это не отменяет того факта, что мы должны лечить вас, и что если вы станете сопротивляться лечению, то будете помещены по освидетельствованию.
– Но если я хочу выйти отсюда?
– Вы должны будете обратиться в Контрольный совет, правительственный департамент, перед которым я отвечаю. Два независимых приходящих инспектора.
– И они поверят моим словам против ваших?
По его лицу пробежала тень неловкости.
– Они примут во внимание мое мнение и мнение доктора Буреса.
Тогда Контрольный совет – все равно что беззубый волк.
– Моя подруга в Лондоне, – сказала Хелен. – Она меня выпишет.
– Вопрос не стоит так, чтобы просто выписать вас.
– Поручится за меня, как бы это правильно ни называлось. Она может?
Рошель была хрупким спасательным кругом, но единственным, за который Хелен могла ухватиться.