1986 год
На столе Хелен стояло два телефона, и Корали получила указание не переводить звонки ни на один из них. Корали распотрошила газеты, вырезав из них соответствующие страницы. Другой истории сегодня не будет. Для Адама Соломона и его сына другой истории не будет больше никогда, а история Джулии Соломон окончена. Фотография повторялась в разных размерах: увеличенный снимок красивой темноглазой женщины, затылок малыша. Заголовки и куски текста прыгали перед глазами, как играющие рыбки в озере из газетной бумаги.
На глазах ее трехлетнего сына…
Канниффи изо всех сил старался приспособиться к самостоятельной жизни…
Досрочное закрытие Назарета виновато…
…потеряла так много крови, что она…
…пропустил три последних амбулаторных приема…
Лоуренс сэкономил на безопасности заброшенной территории.
Часовые мучения Джулии.
Заприте его в Броадмур!
Гостиничный комплекс – дальнейший удар по местному рынку труда!
Ребенок был найден на расстоянии полумили в подлеске, вцепившимся в тело собаки. Физически он не пострадал, но стал свидетелем…
…худшее для работников больницы: «Мы же вам говорили!»
Корали вернулась с кофе и чаем на подносе. Хелен вглядывалась в его содержимое, будто играла в игру на внимательность: фестончатый чайный сервиз, тарелка с кексами и заварными пирожными, которые все равно никто не станет есть.
– Приглашай их, – сказала Хелен.
«Не судите нас по злодеянию Канниффи!» – умоляет группа пациентов…
Намокшие глаза Дженни Бишоп и Давины Дебен подчеркивали сухость глаз Хелен. Даже лицо Майкла Стейна выглядело опухшим.
– Пресс-конференция через час, – напомнила Давина Дебен. – Мы анонсируем расследование, но давайте сделаем все возможное для минимизации ущерба сейчас… – Она помахала в воздухе перед своим лицом, словно могла таким образом смахнуть слезы со щек. Это был первый случай на памяти Хелен, когда профессиональное умение Давины владеть собой дало трещину. – Боже, какая трагедия… Какая ужасная кровавая потеря…
Назарет отомстил Хелен, наказав ее за брошенный вызов. Она играла роль Бога, и в отместку заведение забрало чужую жизнь, последнюю душу для своей коллекции, и к тому же ни в чем не виноватую. Это было умно, это выступало чем-то более разрушительным, чем потеря карьеры или репутации.
Дариус Канниффи весил шестнадцать стоунов против восьми Джулии Соломон.
Она не выдержала…
Дженни откашлялась.
– Если я могу вставить свое скромное мнение ценой в два пенса, то этого можно было бы избежать, если бы деятельность больницы сворачивалась за более долгий срок.
Ларри Лоуренс оставляет местных жителей на произвол судьбы…