- Только не говорите, что хотите помогать пожилым людям. Вы, безусловно, куда обворожительнее любой из кинозвёзд, занимающихся благотворительностью, но я ведь могу и обидеться.
- Ну что вы, Питер... Строите из себя старика, чтобы вызвать моё сочувствие?
- Прямо в точку. Мне и в самом деле нужно ваше сочувствие. И не только оно, а и другие милости. Вот почему я допустил вас к особо секретному проекту - в знак моего уважения. Пожалуйста, продолжайте.
- О, я даже не знаю, как объяснить. Я мечтаю о таком мире... почти первобытном. О таком зелёном, жарком, полудиком, где чувства и мысли, проблемы и их решения просты и понятны. О месте, где есть истинная свобода, глубокие, настоящие чувства...
- Например, любовь?
- И секс?
Керри берёг вилку и задумчиво водит ею по тарелке.
- Конечно, - не поднимая глаз, отвечает она.
Девушка-попугай подкатывает тележку с десертами. Смутно знакомое аморфное колыхание полупрозрачного желе заставляет Керри непроизвольно отшатнуться. Взяв себя в руки, она выбирает кусочек чёрного шоколадного торта. Джариус тем временем заказывает для обоих кофе с ликёром.
Когда они встают, чтобы уходить, ноги подводят Керри, и она исполняет несколько неловких танцевальных па в обнимку с креслом. Тут же оказавшись рядом, Джариус подхватывает её за талию.
- Позвольте, я помогу, моя милая. В моих жилах алкоголь не так бурлит, как в вашем юном теле. Моё истрёпанное сердце давным-давно успокоилось, а ваше пока ещё впитывает всё слишком жадно.
- О, мистер Джариус... простите, Питер... как ловко вы всё-таки умеете закрутить фразу!
- Лучше закрутить фразу, чем вывернуть лодыжку, дорогая.
Керри хихикает, и они покидают искусственный тропический рай «Обжоры какаду».
Ночной мрак, холод, выпученные циклопьи глаза светофоров, вопли автомобильных сирен - и вот уже шофёр распахивает дверцу под застывшими сводами ещё одного подземного гаража. Лифт поднимается, мелодичный звон колокольчика отсчитывает этажи. Элегантная фигура Джариуса маячит рядом с Керри, его рука по-прежнему обнимает её за талию. За входной дверью ноги сразу утопают в густом ворсе тёмно-коричневого ковра.
- Смелее, Керри, будьте как дома. Сбрасывайте ваши тяжёлые галоши. Это шерстяное море просто создано, чтобы ласкать такие стройные ножки.
Оставшись в чулках, Керри с трудом добирается вброд до дивана, обтянутого дорогой матово-блестящей кожей, и, пошатнувшись, тяжело падает на него.
- Какой чудесный вечер! Так приятно иногда сменить обстановку.
Джариус стоит у бара, повернувшись к ней спиной. Слышится звяканье стекла.