— Ну, не скажи. Был бы в курсе, зачем бы ему тогда понадобилась вся эта бодяга?
— Для пиара.
— Ни хрена себе пиар! Он же после такого пиара до конца жизни с инвалидного кресла не встанет! Ладно, хрен с ним, сам напросился. Все, давай, я погнал, сейчас наш выход.
Вскоре из крайнего микроавтобуса вышла и направилась в сторону ринга небольшая группа людей. В центре, одетый в полосатый халат и пляжные шлепанцы, шел бритоголовый мужчина лет тридцати пяти с крутыми плечами и могучим бычьим загривком — очередной боец, как и его предшественники, твердо намеренный доказать Черному Барсу, что без денег своего тренера тот не стоит выеденного яйца. Впереди, светя под ноги сильным ручным фонарем, шагал охранник, еще двое на всякий непредвиденный случай прикрывали участника состязания с флангов. Шествие замыкал, неся полотенце и бутылку с водой, секундант — тот самый обладатель хрипловатого голоса, что предрекал Дугоеву жизнь в инвалидном кресле.
На полпути они были вынуждены остановиться, встретив неожиданное препятствие в лице некоего неизвестного гражданина достаточно предосудительной наружности. Гражданин был одет не по погоде: верхняя одежда на нем отсутствовала, зато на переносице кривовато сидели сбившиеся на сторону темные солнцезащитные очки. Небритая физиономия имела то расслабленное и одновременно деревянное выражение, которое свойственно людям, находящимся в шаге от сильного алкогольного отравления. Гражданин покачивался и распространял запах перегара, такой сильный, что чувствовался даже сквозь запах дыма от сигареты, что тлела у гражданина в зубах.
— Прошу прощения, — слегка заплетающимся языком сказал он, — всего один вопрос. Ну что, вам жалко, что ли?
— Погоди, — сказал бритоголовый боец охраннику, который уже протянул руку, намереваясь убрать алкаша с дороги. — Ну?
— Скажите, пожалуйста, — глотая звуки и целые слоги, обратился к нему пьяный, — а вам не совестно? Ну вот совсем-совсем? Ни капельки?
— Че-го-о?! — набычился боец.
— А я чего, я — ничего, — извиняющимся тоном забормотал пьяный. — Просто как-то некрасиво получается…
— Что некрасиво?
— Да вот это все… Вы же понимаете, что после четырех боев подряд им можно полы мыть, но все равно идете на ринг. Неспортивно как-то…
Боец снова удержал охранника, порывающегося прекратить дискуссию силовыми методами.
— Его никто силком на ринг не гнал, — сказал он спокойно. — Сам захотел доказать, что у него писюн длиннее и яйца тверже, чем у нас всех, вместе взятых. Вот пускай теперь и не жалуется… Это он тебя, что ли, подослал? Передай ему, что уже поздно. Деньги свои пусть засунет себе в зад…