— Что-то с тобой сегодня не то, — подумав, сказал Вышегородцев. — К чему-то ты явно клонишь, а вот к чему — хоть убей, не соображу. Может, скажешь прямо, без экивоков?
— Изволь, — кивнул Петр Кузьмич. — Откровенно говоря, без этого разговора можно было бы и обойтись, тем более что мои тревоги и подозрения, вероятнее всего, беспочвенны — по крайней мере, у меня есть все основания на это рассчитывать. Шансы на то, что мои, как ты выразился, мрачные фантазии воплотятся в реальность, крайне малы. Но они есть, и я просто хотел, чтобы ты это понял и перестал относиться к данной части нашего бизнеса как к веселой забаве. Ничего веселого тут нет, и пора тебе вернуться с небес на грешную землю. А то ты в последнее время что-то совсем заигрался в небожителя.
— Да пошел ты со своей душеспасительной риторикой! — огрызнулся Вышегородцев. — Тоже мне, Макаренко и Сухомлинский в одном флаконе!
— Это не риторика, и спасти я пытаюсь вовсе не твою душу, — возразил Стрельцов. — Я спасаю твой зад, а заодно и свой. Это было просто вступление, чтобы ты не брыкался, когда я дойду до сути.
— И в чем же суть?
— Суть в том, что мы с тобой сейчас вынуждены идти ва-банк — или пан, или пропал. Деньги получены, алмазы у нас на руках, срок их передачи назван и не подлежит изменению — то есть ходу нет ни назад, ни в сторону. Только вперед! И при этом вокруг происходит что-то непонятное, какая-то, чтоб ее, подозрительная муть. Поэтому, мой капитан, наведи у себя на мостике полный порядок, надень спасательный жилет и держись поближе к шлюпочной палубе. Если нашего курьера накроют в аэропорту — неважно, здесь или на том берегу, — через пять минут тебя не должно быть в офисе, а через час — в стране. Вот, собственно, и все, что я хотел тебе сказать.
— Дай-ка сигарету, — попросил Андрей Викторович. — Сволочь ты все-таки, Пьер Кузьмич, — добавил он, закурив и провожая глазами стремительно тающее в прозрачном воздухе погожего осеннего денька облачко дыма. — Хотя в уме тебе не откажешь. Если бы ты с этого и начал, я бы, пожалуй, послал тебя куда подальше. А так… Ничего не попишешь, придется внять!
— Уж будь так добр, — попросил Стрельцов и, наплевав на введенное собой же правило, закурил вторую сигарету подряд.
Серебристый полноприводной внедорожник с тонированными стеклами, переваливаясь с боку на бок и расплескивая колесами лужи, осторожно полз по лесной дороге. Подлесок подступал к ней вплотную с обеих сторон, ветки то и дело задевали забрызганные грязью борта, чертя на них свои горизонтальные извилистые автографы, и, слыша издаваемый ими противный скребущий звук, водитель досадливо морщился. Обязанность поддерживать автомобиль в идеальном состоянии как внутри, так и снаружи лежала на нем, и он с неудовольствием предчувствовал массу хлопот, что ждали его по окончании этой прогулки. Шикарный «лексус» с салоном из натуральной кожи оказался самым подходящим для нее транспортным средством в гараже хозяина, и сейчас, пытаясь свести к минимуму возможные повреждения и загрязнения этой дорогой игрушки, водитель поневоле вспоминал многочисленные телевизионные ролики, рекламирующие подобные авто. В этих роликах новехонькие джипы известнейших марок лихо преодолевали россыпи валунов, скальные выступы, глубокую грязь и стремительные горные реки. Реклама утверждала, что именно для этого они и предназначены, скромно умалчивая о том, во что обойдется ремонт подвески после одной-единственной подобной поездки — если, конечно, отчаянному парню, который на нее отважится, вообще посчастливится вернуться домой за рулем, а не на своих двоих.