– Благодарю за просвещение, – сжимая кулаки, процедила я. Вздохнула и аккуратно задрала рубашку.
Он не ответил, мгновенно утратив интерес ко всему, кроме узора на моем боку. Спустя несколько минут, наполненных тревожными ожиданиями, мастер Каруки сухо обронил, обращаясь исключительно к Нирану:
– У лиены огромный потенциал. Хорошенько подумай, прежде чем отказаться от столь редкого дара. Когда еще судьба снова предоставит подобный шанс?
– Не имеет значения. Скорее разрешим это недоразумение, и точка.
Каруки Таката качнул головой, будто в корне был не согласен.
– Я не вечен, а тебе рано или поздно придется двигаться дальше.
– Меня кто-нибудь просветит относительно предмета обсуждения? Между прочим, именно на моем теле появилась некая печать единения, и без нее мне жилось гораздо спокойнее!
Мои слова благополучно проигнорировали. Ниран категорично отрезал:
– Мастер, я все сказал. Судьба и глупость ни разу не сестры.
– Не всегда мы способны отличить первое от второго, – возразил мастер Каруки. И предупреждая дальнейшие возражения, быстро добавил: – Я сделаю все, что в моих силах. А пока лишь прошу подумать… ты можешь помочь вам обоим.
Тут я не выдержала. Как же достало! Ощущение, что меня вообще не существует. Загадки, недомолвки, и никто не собирается ничего пояснять. Не желая больше ни секунды унижаться, вымаливая ответы, я развернулась и молча вышла в коридор. С грохотом хлопнувшая за спиной дверь поставила жирную точку в этом затянувшемся фарсе. Здесь снаружи дышать стало как будто легче. Мимо сновал народ, доносился смех и голоса. Хмарь внутри не давала улыбнуться даже для вида, а так хотелось обмануть саму себя.
Почему они так поступают? Неужели я не достойна мало-мальски нормального диалога? Разве многого прошу? Быть честнее и откровеннее, наконец-то увидеть во мне не прилипший к рукаву мусор, а союзника. Хотелось сбежать, уйти и навсегда раствориться в сплетении незнакомых улиц чужого города, чтобы больше никогда не встречаться ни с лиеном Тривальди, ни с мастером Каруки Таката.
– Ба, какие лица и без присмотра! Я думал, вы нас покинули, – ворвался в мои мрачные мысли сияющий довольством Муфус. По бокам на нем висли полуодетые – иначе и не скажешь – девицы, тоже до отвращения счастливые.
Скривила губы, не в силах вынести столь разительный контраст с собой. Принесло же их всех, будто мало мне было.