— Она уехала, — тоскливо ответил Генрих, грузно опускаясь на кушетку и блуждая взглядом по гостиной. — Сбежала, как всегда. И у меня снова разыгралась мигрень.
— Но это ведь очень опасно!
— Мне все равно, — тяжело дыша, Генрих привалился к столу пылающим лбом. За височной костью дробно отстукивал пульс, в груди саднило. — Уж лучше такое лекарство, чем вовсе ничего. Меня ни для кого нет. Будет спрашивать жена — пошлите к черту.
— Ваше выс…
— К черту! — закричал Генрих, комкая бумагу — глупые доказательства глупых посланий. Листы вспыхнули, закрутились в хрусткий рулон. Побелев, Генрих загасил рукавом огонь, и задрожал от внутреннего напряжения. — Быстрее, Томаш! Я не в силах терпеть!
— Ох, нечастное мое дитя! — камердинер подержал ладонь на весу, точно хотел коснуться плеча Генриха, может, успокоить его. — Как бы мне хотелось… — но, поймав опустевший взгляд, уронил потертую голову. — Простите, ваше высочество. Я не вправе ослушаться.
Генрих заскрипел зубами, давя рвущийся стон. Хлопья пепла, подхваченные его дыханьем, закружились, словно умирающие мотыльки, и те, другие — неподвижные, пришпиленные к стенам, — следили за бестолковым полетом пепла, и тоже хотели улететь.
Как можно дальше отсюда, вслед за сбегающей императрицей. Но куда убежать самому Генриху? Ему остались шприц для подкожных впрыскиваний и двухпроцентное счастье в склянке.
Руки противно дрожали, набирая раствор. Но Генрих сделал все быстро.
Глава 1.6. Вознесем сердца!
Особняк барона фон Штейгер, Лангерштрассе.
— По-видимому, нервное истощение, — сказал после осмотра медик. — Принимайте бром.
Марго послушно проглотила микстуру, и горло полыхнуло огнем.
Она не помнила, как добралась до особняка. Не помнила, как ее раздевала Фрида. Зато хорошо помнила пламя — оранжевый нимб, охвативший голову мужчины, — и страшные вопли, и запах паленых волос.
Ее трясло в лихорадке. Сознание соскальзывало в багряную муть, где владычествовала Холь-птица: вспорхнув с Авьенского герба, она следила за Марго янтарными глазами Спасителя.
И он же, безоблачно улыбаясь, глядел с портрета.
— Убе… ри, — на выдохе простонала Марго.
Тень взметнулась, склонилась над ней и превратилась во Фриду.
— Баронесса! Вам худо? Ах, Господи! Я тут молюсь за вас!
На лоб налипло мокрое полотенце. Марго попыталась слабо отпихнуть его рукой, но сил не хватило.
— Мне это… не помогает, — с досадой выдавила она. Где-то слышала эти слова? Не вспомнить, собраться бы с силами… — К тому же, он не настоящий… Спаситель совсем не такой!
— Какой же, фрау? — удивилась служанка.