Ей казалось, она должна сделать больше, чем просто поблагодарить Арманда за машину. Сегодня произошел прорыв: они стали друзьями. Он наблюдал за ней, словно давая ей время осмыслить произошедшее. Что, если это он написал ей стихотворение? Она не могла спросить напрямую – слишком много зависело от ответа. Эви чувствовала, как легкое увлечение перерастает в нечто более глубокое – уважение, интерес, желание. Что, если предсказание относилось к нему и ей нужно отказаться от Арманда, чтобы снять наваждение? Он был реально сильным: воин, герой, солдат. Она останется для него лишь эпизодом. Справится ли она? Вот главный вопрос.
Порыв ветра разметал волосы. Она заткнула прядь за ухо и, повинуясь невидимой силе, шагнула ему навстречу. Арманд заметил, как замечал все. Возможно, он знал все об увлечении, интересе, уважении и влечении.
– Садись в машину, Эви, – велел он.
– Сейчас. – Она сделала еще шаг.
Арманд стоял неподвижно, как скала. Наверное, ей нужна такая опора, чтобы твердо стоять на земле. Эви снова двинулась вперед.
– Хочу сказать «спасибо» за то, что остался со мной и поддержал. Я чувствовала себя частью команды.
Мускул дрогнул на его лице. Взгляд опустился на ее губы и остался там. Сердце Эви стучало о стенки грудной клетки, словно хотело вырваться наружу. В глубине сознания странное предсказание служило последним предостережением – внимание, опасность! Однако Эви уже не могла остановиться. Сделав последний шажок, она поднялась на цыпочки и прижала губы к губам Арманда. Это было нежное, легкое касание. Не прошло и секунды, как Эви осознала, что перешла черту. Она замерла, не в силах прервать поцелуй: прохладные влажные губы едва касаются теплых и сухих. Никогда Эви не испытывала более изысканного ощущения.
«Поцелуй меня, – думала она, – или оттолкни. Останови меня». Все, что угодно, кроме завораживающей агонии неопределенности.
Арманд медленно закрыл глаза, обнял ее за талию и привлек к сильному горячему телу. Вожделение вспыхнуло в ней с бешеной силой. Веки тяжело опустились, и она ухватилась руками за край его рубашки, крепче прижимаясь к его рту. Жар тела резко контрастировал с холодным ветром, дующим в спину. Ладонь Арманда запуталась в ее кудрях, большой палец ласкал щеку. Он настойчиво раздвинул ее губы, отчего Эви вспыхнула, как в огне. Голова кружилась, колени подгибались – она готова была рухнуть к его ногам.
Сигнал проезжающей мимо машины вернул ее на землю и позволил заглянуть Арманду в глаза. То, что она увидела, мгновенно отрезвило ее. Арманд испытывал нестерпимую боль. Ошибки быть не могло: об этом говорили опущенные плечи, сдвинутые брови, потухший взгляд. Пока она изнемогала от вожделения, он выглядел так, словно кто-то грубо разбередил глубокую душевную рану. Что она наделала?