Розалианна неумело постаралась вывернуться из сложившейся ситуации, предсказуемо переводя все стрелки на меня:
– Не понимаю, о чём Вы говорите. Вот на Вас надето явно подаренное украшение, которого сегодня утром ещё не было, – она кивнула на изумруд на моей шее. – Мне кажется, Вы лукавите, говоря, что ничего не знаете о той профессии, в которой заподозрили меня.
«Как же это ожидаемо. Неужели она действительно думает, что я поведусь на это?» Я усмехнулась собственным мыслям. Возможно, я и выгляжу как юная и наивная Эллис Ларвине, но душа у меня прожжённой жизнью Эльвиры Лафицкой. Поставить на место зарвавшуюся донтрийку – это тебе не вытребовать повышение зарплаты у Всеволода Петровича!
– О, этот изумруд подарил мне правящий князь Винсент Торн, – я продолжила играть роль наивной дурочки, так как она мне всегда удавалась выше всяких похвал. – Видите ли, я целительница, и смогла остановить действие яда чёрной змеи, которая укусила Вашего правящего князя. Винсент был настолько щедр, что вознаградил меня этим кулоном за спасённую жизнь.
Над огромным столом пронесся гул шепотков: «неужели и вправду спасла?», «вот это чудо!», «сами боги благоволят целительнице» и прочее. Далеко не все были сегодня днём в тронном зале, а потому известие о том, что их младший князь чудом спасся от укуса ядовитой змеи, до этого момента являлось лишь неподтверждённым слухом. Розалианну перекосило от моих слов. Она попыталась уязвить меня и осадить, а в итоге все наоборот начали обсуждать чудесное исцеление своего князя в моём лице.
– Что-то как-то низко князь оценил свою жизнь, раз подарил такой маленький изумруд, – сделала очередную попытку уколоть меня Розалианна.
«Вот ведь гадина! Да у неё яда больше, чем у чёрной змеи».
В этот момент Винсент поднялся со своего места, решив вмешаться в наш диалог, который затаив дыхание слушали все придворные без исключения:
– Моя жизнь бесценна, и это скромное украшение – лишь символ моей вечной признательности за спасённую жизнь. За долгое путешествие от Норгеша до Донтрия я понял, что Эллис настолько чиста помыслами, что никогда бы не приняла от меня что-то более ценное, – он торжественно поднял свой кубок вверх. – Предлагаю тост: за талантливейшую целительницу, которая оказала нам честь остановиться на донтрийских землях! За Эллис Ларвине!
– За целительницу! За Эллис Ларвине! – послышалось со всех сторон, люди стали подниматься и вытягивать руки с кубками верх, повторяя тост.
Вмешательство Винсента в наш с Розалианной диалог стало тем самым переломным моментом на торжественном ужине, когда придворные сменили подозрительность и скептические взгляды в мой адрес на вполне вежливые улыбки и разнообразные вопросы.