– Ох, бедное дитя, – манерно прижала руку к груди Алевтина, – и вы его больше не видели?
– Нет, – Женя взяла салфетку и сделала вид, что стирает набежавшую слезу, – никогда… я раз нашла его в «твиттере», но он не ответил… это так больно…
– Значит, вы знаете, что это такое, тетя Женя? – вдруг с несвойственной ей горячностью проговорила Маша. – Но вы не стесняетесь приходить сюда с намерением разрушить семью, как когда-то разрушили вашу?
Я едва не поперхнулась чаем. Женя побагровела и посмотрела на малышку испепеляющим взглядом… но его почему-то заметила только я.
– Кто тебе такое сказал? – сразу встряла Алевтина. – Валерия?
Да, конечно же, понять такое ребенок неполных семи лет не мог. Как и видеть все, что происходит вокруг. Виновато глобальное потепление, падение фондов, товарищ Сталин и Валерия Богатова. И никак иначе.
– Мария, – предупреждающе проговорил Дмитрий.
– А я не ребенок, папа! Я все понимаю! Бабушка хочет, чтобы у меня была мачеха!
– Машунь, это все не так, – попыталась сгладить обстановку я. – Тетя Женя пришла в гости, это жест вежливости у соседей, так принято…
Но девочка не стала меня слушать. Вскочила и побежала прочь. Я собиралась рвануть следом, но Дмитрий, отбросив салфетку в сторону, удержал меня на месте, придерживая руку, и покачал головой. Затем, не сказав никому ни слова, торопливо вышел следом за дочерью.
А я осталась в компании двух змей. Перекрестный обстрел их взглядов сейчас был нужен меньше всего, но меня ему подвергли. Затем Алевтина, кивнув гостье, улыбнулась.
– Все будет хорошо. Моя внучка разбалована бывшей невесткой. Но Димочка найдет к ней верный подход. А пока что – не выпить ли нам мартини в гостиной? Думаю, это будет отличным лекарствам.
– С удовольствием, – Евгения расправила плечи и поправила стянутую платьем грудь.
– А Валерия тем временем уберет со стола. Надеюсь, это не составит труда? – холодно кивнула Алевтина. – Пойдемте, Женечка.
Да, это не составило труда. Но все же посуду я демонстративно сгрузила в посудомоечную машину – теперь в доме есть, кому ее мыть. Это на меня не повесят.
Я уже заканчивала складывать скатерть, когда чей-то пронзительный взгляд заставил меня обернуться. Я перепутала его с Димкиным. По телу прошла сладостная волна, и когда я оборачивалась, на моих губах играла улыбка.
Ей бы погаснуть, наткнувшись на Женьку, но я не спасовала. Продолжала улыбаться – отнюдь не мило, даже как-то торжественно.
– Ну что? – блондинка поправила обтянутые красной синтетикой буфера. – Поговорим, курица?
Превосходно. Она думала, я буду такое глотать?