– Поговорите. В холодильнике. На верхней полке, запеченная тушка твоей подруги.
Моя шутка была не настолько тонкой, чтобы не понять – но Евгения все равно подвисла. Может, ее шокировала моя дерзость. Но затем она решительно подошла ко мне.
На высоченных каблуках она казалась выше на голову. Встала, уперла руки в бедра. Ее губы искривились в нехорошей улыбке.
– Послушай меня, подруга. Я пришла сюда с определенной целью, и никому мешать себе не позволю. Этот мужик – мой. Ты даже глазами в его сторону хлопать не смей, поняла?
– Иначе что? – я отзеркалила ее позу. – Задавишь меня отвисшими сиськами?
– Боюсь, ты так ничего и не поняла, девочка. Ты никто, я завтра сделаю так, что тебя выкинут на улицу. Могу прямо сейчас сказать, что мыла руки и забыла кольцо на мойке, а ты его присвоила.
– Оригинально, – я смерила ее ответным взглядом. – Да только ты просчиталась. Дмитрий все равно не клюнет на дешевую шлюху типа тебя. К тому же с довеском в виде ребенка. И он твое гнилое нутро просчитал на раз-два. Поэтому лучше вали домой.
– Да ты! – она замахнулась, пошатнувшись. Я перехватила ее руку.
Что они там пили со старой каргой? Явно не мартини. Или… осознав, что это значит, я расхохоталась.
Алкоголизм. Вот почему ее так развезло от одного бокала. Странно, что от чая не приложило.
– И давно? – оттолкнула ее, усмехнувшись. – Винишко? Или артиллерия потяжелее? Как дочь все это видит? Наверное, пора дать сигнал социальным службам?
Она опешила. Стояла и моргала своими потерявшими боевой задор глазами с потекшей тушью.
– Тебе не мужика надо искать, а лечиться, тетя Женя. И как ты собиралась это скрывать? Он если до того тебя не раскусил, раскусит сейчас. Забирай-ка ты остатки приготовленного не тобой торта и вали отсюда по-хорошему. Иначе я за слезы Машки тебе все капсульное наращивание вырву. И не думай, что Алевтина мне помешает.
Пьяно икнув, павшая несостоявшаяся невеста развернулась и пошла прочь из кухни.
А я прижала руки к разгоряченным щекам. Победа меня окрылила. Похоже, я начала входить во вкус борьбы за мужчину.
Но моя радость оказалась преждевременной. Не успела я вытереть руки и подумать, что этот день, к счастью, наконец-то закончился, как в столовую вошла раздраженная и явно недовольная подобным поворотом событий Алевтина.
– В чем дело, Валерия? Потрудитесь объяснить, наконец, что здесь происходит!
– А что здесь происходит? – невинно осведомилась я. – Вот, убрала со стола, как вы и сказали. Или вы не это имели в виду?
– Почему Евгения убежала отсюда столь быстро, даже не попрощавшись с моим сыном?