— Забота о нашем Великом братстве, — чуть слышно ответил Тан, испугавшись собственного голоса.
Потом, спохватившись, добавил:
— …экселенц.
— Братство добром платит тем, кто бескорыстно предан ему и честен перед ним, — медленно проговорил Желтый Дракон. — В верности — наша сила. Триста лет существует могущественный триединый союз Неба, Земли и Человека. И еще десять тысяч лет будет жить он, потому что безжалостно карает отступников, завистников и непокорных. Говори, если совесть твоя чиста — братство отблагодарит тебя. Но берегись, если черные помыслы руководят тобой. Отвечай: честен ли перед священным союзом твой старший брат Красный Жезл?
От этих слов у Тана закружилась голова. Он не знал, что ему делать. Сказать то, что ему известно? А вдруг Красный Жезл не попадал в опалу и Желтый Дракон сейчас проверяет его? Тогда можно будет распроститься с жизнью. А если все наоборот? Тогда его могут обвинить в том, что он заодно с Красным Жезлом.
— Отвечай же!
Тан решился. Не слыша самого себя, в каком-то полуобморочном состоянии, путаясь и запинаясь, он рассказал главе «Триады» о том, что видел в ночь ареста Белого Бумажного Веера. О том, что он сказал Красному Жезлу о предательстве Ко Ина. О том, что Красный Жезл все-таки отправил сержанта к Белому Бумажному Вееру. Что он, Тан, видел своего босса на Кеонг Сайяк, когда тот передавал записку полицейским и что сразу же после облавы и ареста Белого Бумажного Веера Красный Жезл встречался с каким-то человеком. Закончив свой сумбурный монолог, Тан почувствовал, как от напряжения у него взмокли ладони. Он исподтишка взглянул на Желтого Дракона, но лицо главы «Триады» было непроницаемым. В полной тишине прошла минута, затем другая, но Тану показалось, что он стоит здесь уже несколько дней.
— Почему ты оказался на Кеонг Сайяк и почему следил за Красным Жезлом? — спросил наконец Желтый Дракон, не открывая глаз. — Разве ты знал, что он собирается делать?
Ноги у Тана подкосились, и он рухнул на колени.
— Я… я… он…
— Не доверять старшему брату — значит не почитать его. А непочтительность — мать неповиновения. В «Канонах» сказано, что в древности правители ходили походами на непочтительных, рубили им головы, складывали из них холмы и это было величайшим наказанием. Холм непочтительности может увеличиться еще на одну голову.
Тан хотел что-то произнести, но не мог. Из полуоткрытого рта, сведенного судорогой, доносились лишь нечленораздельные звуки. Желтый Дракон умолк, достал из черной коробки сигарету, закурил, с удовольствием разглядывая обезумевшего от страха Тана. Он любил подобные зрелища, любил, как он сам выражался, «созерцать людей в их естественном состоянии».