— Слышу, — говорит, — разговаривают во дворе. Я себе ближе подступил, уши навострил. Слушаю. Интересную же тему задели — как ветхозаветные архитекторы без стамески, без топора, без долота, из одного, можно сказать, ребра, а вот такую чудесную Еву сотворили.
Любо-мило поглядеть. И все на месте.
Или взять Адама. Из глины слепили, а равной по красоте скульптуры и в мире нет.
«А наши, говорят, ремонтники ремонтировали квартиру и такое наремонтировали, такое настрогали… Глянешь — ахнешь! Там, где надо, дыру глиной залепили. Где не надо, вон какую дыряху просверлили…
Бросились к полам — чудеса! Полы играют».
«Как играют?» — переспрашиваю жильцов.
«А вот как, — говорят, — играют и подбрасывают. То одна досочка, подбросит, то другая… Такое — хоть танцуй, хоть пой на них: «Дам лиха закаблукам… Закаблукам лиха дам…»
Кинулись к дверям — морока морокой. Хочешь открыть — закрываются. Хочешь прикрыть — открываются. А потом и совсем забастовали — не открываются и не прикрываются. Ни визга, ни скрипа… Стоят как вкопанные.
Подошли к окну — косо, к другому — криво. Ей-богу, делали лишь бы скорее».
— Вы тетку Фросю знаете? — прервав разговор, спрашивает меня Степан Иванович.
— Знаю, — говорю.
— Так вот она слушала-слушала, стояла-стояла и свою коротенькую резолюцию наложила: «Не туда руки торчат!»
Степан Иванович цигарочку закурил, меня угостил и продолжил:
— Я вам скажу, не в этом дело…. Подход надо к людям иметь. Не хвастаюсь, мою квартиру хорошо отремонтировали. «А почему?» — вы спросите. А потому!.. Потому, что у меня подход был. Я людей не обижал. Какой-нибудь жилец подойдет к ним — и: «Доброе утро! Работаем?» — «Добрый вечер! Пошабашили». Поприветствует их и пойдет. А одними словами ублаготворение не сделаешь. А я ублаготворял…
— А как это, Степан Иванович, раскусить — ублаготворял?
— Простая вещь… Я по-людски удовольствия подносил. Скажем, у меня перебирали печь. А печь, сами знаете, можно перебирать по-всякому. Можно перебрать так, а можно перебрать и так и сяк… Бывает, переберут — ей-богу, в хате не усидишь.
— Холодина будет или что?
— Нет! В трубе черти завоют!
— Почему?
— Вмажут в уголке пустую бутылку, так она, проклятая, как засвистит, как завоет — не улежишь. Хоть из хаты беги!
— Какой же, — спрашиваю, — у вас с этими чертями счет?
— Вот послушайте. В ванной мне захотелось украсить стены плиточками. Приношу, спрашиваю: «Как? Подходят?»
«Нет, говорят, не подходят. Не по стандарту!»
Тогда я без стеснения из сумки показываю ее — с перцем…
«А эта, спрашиваю, по стандарту?»
«Эта?»
«Эге ж, говорю, эта!»