Виктория предупредила:
— Я отлучусь позвонить, — она не переставала украдкой поглядывать по сторонам — это уже была профессиональная привычка.
— Пожалуйста, я вас запомнил на всю жизнь, — он с явным намеком заглянул ей в глазки, — приходите, когда хотите. У меня все будет наготове…
«Наготове». Сопляк несчастный, — с раздражением подумала Виктория, выходя из магазина. — Да Бог с ним!
Лишь бы сделал хорошо, что от него требуется… — была вероятность, что парень полюбопытствует о содержании записи на кассете. — Ерунда!.. По крайней мере, даже если он сунется с наушником, то ничего из разговора на ускоренном воспроизведении понять не сможет. Но все равно надо быстро вернуться, чтобы его любопытство не замучило от безделья. Искушения бывают слишком велики — особенно если понравится дама.
Виктория быстро отыскала свободный телефон и сунула в него пластиковую карточку. Слава Богу, тренированная память мгновенно подсказала ей номер, по которому она еще никогда не звонила.
В трубке послышались длинные гудки.
Виктория ждала, когда на том конце ответят, и думала о том, что когда стоит сейчас у этого таксофона, она перед всем миром — будто на ладони; за ней сейчас можно наблюдать, как за волчицей в клетке, можно фотографировать, можно направить на нее самосвал, как в кинофильме «Тегеран-43», можно взять на прицел…
Трубку наконец подняли.
Виктория вмиг преобразилась. От интеллигентности ее не осталось и следа:
— Алло, а позовите Александра… — она не могла сдержать улыбки; ей самой был смешон тот тон, который она избрала. — Бондаровича то есть…
Александр Бондарович, 9 часов 30 минут утра, 25 марта 1996 года, рабочий кабинет на Петровке.
Бондарович завершал оформление дела по Смоленцеву, чтобы передать его в другие руки. Его мало интересовало — в чьи. Бумажная работа успокаивала его сегодня, хотя обычно изнуряла, как ничто другое. Он сегодня отстраненно писал бумаги, подшивал их, не вникая больше в суть проблемы.
Решение, принятое накануне вечером на пару с Филей, вернуло ему утраченное было спокойствие, переключило его сознание на другие дела. Те дела, где он умел и мог влиять на течение и исход событий.
Настроение было не то чтобы очень хорошее, но и не плохое. Самое рабочее.
Неожиданно резко раздался звонок телефона. Бондарович отложил в сторону еще неподшитые бумаги и дырокол.
Из трубки послышался незнакомый женский голос:
— Алло, а позовите Александра, Бондаровича то есть.
— Это я, — добродушно и даже в тон ответил Александр, совершенно не догадываясь, кто бы мог обращаться к нему в таком идиотском стиле, будто продавщица с неполным средним образованием звонила из ларька.