У Кожинова было непроницаемое каменное лицо:
— Встреча произошла?
— Да. Только что…
— Результат?
Виктория достала из внутреннего кармана пиджака диктофон и, отсоединив проводок микрофона, положила диктофон перед генералом. Девушка отмотала пленку немного назад и нажала клавишу воспроизведения.
Зазвучал голос Липкина:
«…уровень тотальной слежки и информированности вашей службы. Поэтому мы считаем, что этого бедного педераста, так удачно подвернувшегося под руку, спровоцировали на драку со Смоленцевым, потом талантливого журналиста профессионально добили, а вину возложили на Глушко».
Виктория остановила воспроизведение, сказала:
— Они угрожают поднять немедленный шум, как только будет предъявлено официальное обвинение и они получат доступ к Глушко.
— Понятно. Тогда такой вопрос. На него надо ответить, — генерал посмотрел на девушку так пристально, словно взял под микроскоп. — Что с тобой происходит?
Виктория и не думала запираться:
— Я чувствую неладное.
— И я это чувствую, — горько усмехнулся генерал.
— Мне не нравится вся эта история. Меня это настолько обеспокоило, что я предприняла некоторые самостоятельные шаги… Хотя понимала, что рискую, — возможно, откровенность в данной непростой ситуации была для Виктории единственным правильным выходом, и она интуитивно нашла его. — Я стала даже сомневаться, тем ли делом занимаюсь.
Откровенность ее впечатлила шефа:
— В переводе на русский язык, ты засомневалась во мне. Ты нашла уже ответы на свои вопросы?
— Нет, недостаточно информации. В основном, новые вопросы, — Виктория не прятала глаз. — Если не можешь принять решение, не надо с ним спешить; надо накапливать информацию — разве этому правилу не вы меня учили? — это она ловко ввернула Кожинову; оппонента удобнее всего охаживать его же оружием — это наиболее действенный из приемов.
Кожинов, разумеется, оценил ее тактику:
— Я не буду читать тебе мораль, — бесполезно. Через некоторое время ты все выяснишь для себя. Скажу только, что я прочил тебя на серьезную работу и не торопился. Полагаю, хорошо делал, что не торопился… Скажу больше, у талантливого и самостоятельно мыслящего специалиста бывают временами периоды кризиса. В какой-то степени это даже неизбежно, потому что он, находясь внизу, не видит общей картины. Ее должна заменять абсолютная вера своему начальнику. Если веры нет, то не стоит работать, — Кожинов, говоря все это, кажется, что-то уяснял и для себя. — Начальник вынужден иногда приносить в жертву своих людей, но они знают, что это абсолютно неизбежный риск. Особенно когда коллектив занимается серьезным делом… Ты знаешь, что снят с поста Министр обороны?