Двигатель работал почти неслышно.
— Куда мы направляемся? — спросил Александр свою спутницу, когда миновала непосредственная опасность.
Виктория ответила неопределенно, но с мечтательной улыбкой:
— В уединенное место для отдыха новых русских, — девушка уже успокоилась.
— Гм, — только и сумел ответить Бондарович.
Виктория все же сочла необходимым пояснить (во всяком случае большого государственного секрета она не выдавала):
— Во времена, когда я опекала Елену Монастырскую, она вместе со Смоленцевым дважды бывала здесь — ну в этом месте, которое я хочу показать, — с компанией бизнесменов и телевизионщиков. Оба раза по несколько дней. Хозяин знает меня и приютит, не задавая лишних вопросов. Помнится, мы были с ним в добрых отношениях.
— А если он в курсе последних событий?
— Что я в розыске? — девушка пожала плечами. — Он умный. Сам разберется.
— Принял к сведению… Продолжим анализ? — езда по вечерней дороге доставляла Александру видимое удовольствие. — Ты сказала… Прости, но я, кажется, перешел на «ты», сам не заметил. Это как-то естественно.
— Не ждать же брудершафта, — резонно заметила Виктория.
— Хорошо. Ты сказала, что круг наших подозреваемых весьма ограничен. Объясни.
Виктория собралась с мыслями:
— Мы выяснили, что Смоленцев в какой-то мере шел на контакты с коммунистами…
— Давай говорить проще, — бесцеремонно перебил ее Банда, — к примеру, у Елены сложилось мнение, что Смоленцев решил ее предать. Он снюхался с коммунистами и решил разыграть эту карту. Имело значение и желание личного мщения, так как Елена все-таки отдалила его от себя. Он явился ее шантажировать, требуя диких льгот и дотаций.
Девушка в некотором сомнении склонила набок голову:
— Дело в том, что Принцесса сама поручила ему составить список, но это может означать только то, что она нервничала и торопила развязку событий.
— Ясно. Что означал для Елены уход Смоленцева на сторону врага?
— Личный крах как политического деятеля. Это можно утверждать с полной уверенностью. Смоленцев знал массу тайн, будучи в прошлом ее личным другом; знал план пропагандистской кампании, все предвыборные планы.
— Серьезно!.. — кивнул Бондарович.
— А если учитывать его прямой выход на средства массовой информации… Ее карьера оборвалась бы, не начавшись.
Александр мельком взглянул на Викторию:
— Как ты полагаешь, это достаточный повод для того, чтобы отдать приказ на убийство в собственном доме?
— Нет. Впрочем, трудно сказать, к каким угрозам может прибегнуть человек, мучимый обидой. Принцесса могла сказать что-нибудь такое… А ее охранник Борис — услышать и принять за приказ. Он — дурак. Он мог перестараться.