Макарова была настороже. Дедушке она верила безоговорочно, но дедушка не дал каких-то, хоть сколько-нибудь серьезных, гарантий, он просто посчитал, что риск — в допустимых пределах и надо использовать шанс.
— Предъявите, пожалуйста, документы, — молодой человек был безразлично вежлив.
Едва взглянув на документы, молодой человек вернул их.
— Бондарович и Макарова, — сказал он в переговорник.
К воротам со двора подошел еще один охранник. Пропустил их вовнутрь ограды, потребовал:
— Сдайте оружие.
Виктория и Александр переглянулись.
Охранник, повысив голос, повторил:
— Оружие…
Спутники неохотно подчинились.
Охранник рассовал пистолеты по карманам:
— Проходите.
Они взошли на высокое резное крыльцо с крышей.
Кожинов был родом откуда-то из-под Вологды, где любят резьбу и такие крылечки. Там строят избы с подклетом; первый этаж — хозяйские помещения, склады.
На русском севере — где темные лютые зимы — дома порой до крыши заносит снегом, но хозяева могут жить автономно не один месяц; у них в доме все есть… Нечто подобное и представляла из себя дача Кожинова — хотя, конечно, поменьше. Генерал несомненно был кулик со своего болота.
Александр, который был здесь впервые, с интересом озирался по сторонам. Виктория углубилась в свои мысли.
Охранник шел следом, подсказал:
— Обувь снимите здесь. Генерал ждет вас в зале, по коридору налево.
Виктория, пожав худенькими плечами, уверенным шагом прошла вперед. Александр чувствовал себя спокойней, не афишировал бодрость. Но он все-таки был поопытней — пообтесался за время службы в ФСБ.
Виктория замерла на пороге комнаты:
— Разрешите, товарищ генерал?
— Проходите… — сказал с едкой усмешкой Кожинов и добавил:
— Гости дорогие… черт знает, как дорого вы мне дались. Виктория!..
Девушка уже сообразила, что ей нечего бояться, и напряжение несколько спало с нее:
— Слушаю, товарищ генерал.
— А! — Кожинов в сердцах махнул рукой. — Садитесь на диван. Рассказывайте, что еще сумели натворить.
Виктория и Александр сели рядышком; девушка без лишних проволочек взялась объясняться:
— Товарищ генерал, все мои действия продиктованы тем, что я не верю в официальную версию убийства Смоленцева. В поисках организатора этого преступления я вынуждена, простите, конечно… подозревать и вас.
— Подозревать кого?.. — не поверил своим ушам Кожинов.
— Да-да, вас! — повторила Виктория. — Меня смущают некоторые объективные данные.
Генерал был обескуражен; он обдумывал некоторое время услышанное, потом слабо улыбнулся:
— И что?.. В смысле: что вы намерены предпринять?
Виктория смотрела ему прямо в глаза: