Банда подмигнул собеседнику:
— Конечно, знакомо. Ты сам выводил Садыкова и Коростышевского на Япончика. Они приехали в Нью-Йорк и вместе с Япончиком попытались накатить на «Саммит Интернешнл», а те струсили и обратились в ФБР.
Сева расслабился с довольно натянутой улыбкой:
— Допустим. Мне что до этого? У Япончика свои дела, а у меня свои.
— Брехня, Могилевчук, — засмеялся Александр, — плохая мина при плохой же игре. Япончик оставит теперь активную деятельность на много лет. Как бы дело ни пошло, а ФБР и суд присяжных засадят его на максимально возможный срок, — просто для того, чтобы показать, что им не надо русской сволочи на своей земле, собственной уголовщины хватает. А что из этого следует? Сечешь за мыслью?
— Что?
Голос Севы не дрогнул, сигарета в руках не затряслась, но Бондарович прекрасно понимал, что мозг вора в законе сейчас лихорадочно просчитывает все возможные последствия этого внезапного ареста в Америке.
— На деятельность всех фирм, связанных с Япончиком, будет наложен арест и будет произведена их тщательная и детальная проверка.
— Ну, и что?
— Это значит, что Интерпол проверит и твой «Арбат интернешнл», по которому деньги идут в Будапешт, и «Ритуал», и «Аткома» в Вене, и «Славик Инкорпорейтед» в США, — перечислял по пальцам Бондарович; он неплохо владел информацией. — Еще назвать?
— Как хочешь.
— Как по-твоему, что найдут?
— Ничего, — голос Могилевчука был холоден, как затвор пистолета на морозе.
Александр опять сверлил Севу глазами:
— Может быть, и ничего. Хотя вряд ли… Но самое главное, ты понимаешь, не в этом.
— Так в чем же, чем ты меня хочешь напугать, майор? Интерполом? Плевал я на него, — Могилевчук и правда едва не плюнул на пол; наверное, бандиту все труднее было держать себя в руках — он был довольно импульсивный человек.
— Япончик надолго вышел из активной игры. Он, конечно, сможет и из камеры при помощи адвокатов вести стратегическую линию вашей «корпорации» или «фирмы», Как ее называет ваша «братва», — начал объяснять Александр. — Но кто-то из ближайших помощников должен заменить его по многим тактическим или, если хочешь, рутинным, вопросам здесь, на свободе…
— Известно, заменят, — согласился Сева.
— А теперь представь, что ты сначала просидишь в Лефортово тридцать дней, потом я предъявлю тебе обвинение в незаконном вывозе капитала за рубеж — на основании тех документов, которые мне предоставит Интерпол за эти тридцать дней. Вполне реальная перспектива, правда?.. — Александр чувствовал, что садится на белого коня. — И еще я побеспокоюсь, чтобы «тюремная почта» для тебя работала очень плохо, и Розбашу твоему продажному создам некоторые затруднения, чтобы он твои «ксивы» на волю не таскал…