Так что приходилось лейтенанту Морозову топтаться во дворе, покуривать на свежем воздухе, вздыхать и поплевывать в ноздревато-черный снег, оставшийся под деревьями и у бордюров, — покуда ребята производили задержание опасного преступника Севы Могилевчука…
* * *
Дом был примерно пятидесятых годов постройки, совсем не престижный, хотя и не стандартный, основательно обветшавший. Неприметный дом…
Сева Могилевчук знал, где прятаться. С его миллионами он мог бы найти себе что-нибудь и получше — но хитер был; будучи в бегах, удовлетворялся малым.
В подъезде стоял неистребимый запах борща и кошачьей мочи. Стены изрисованы, исписаны, — не одно поколение прыщавых подростков отметилось тут; ступени — пообкололись. Почтовые ящики — помяты и исцарапаны… Обычный совковый дом обычных совковых обывателей. Несмотря ни на какие государственные реформы, тут еще пару десятков лет ничего не изменится — разве что сами обыватели возжаждут перемен и обретут стремление к совершенству.
Но это — маловероятно, это из области фантастики; поскольку стремление — это постоянное усилие, а постоянное усилие — не для ленивого человека…
Действовали по заранее оговоренному плану.
Пятеро оперативников расположились выше и ниже по лестничному пролету — так, чтобы их не было видно в дверной глазок. Толик Медведев поставил возле мусоропровода «мыльницу» — переносной двухкассетник. С несколько злорадной ухмылкой нажал на кнопку…
В утренней тишине подъезда загремела музыка. Рок.
Очень тяжелый рок — то, что нужно! Толик постепенно добавил звук, пока музыка не начала оглушать.
Стекла подрагивали в окнах подъезда, штукатурка потихоньку посыпалась со стен…
Толик Медведев улыбался. Он хотел еще прибавить звук, но ручка громкости уже была вывернута до отказа.
Ждать пришлось недолго. Откуда-то с верхнего этажа послышался возмущенный голос:
— Офигели там внизу?
Толик, что вполне естественно, никак не прореагировал.
Сверху рявкнули:
–..мать! Что, с ума рехнулись? Я вам сейчас балалайку вашу об стену разобью!..
Однако никто сверху спускаться не торопился. Может быть, одевался, только что проснувшись, а может быть, не решался перейти от угроз к действиям, не зная, с кем имеет дело. Риск, действительно, был. Уж коли кто-то «врубил» свою «мыльницу», значит, — был тип достаточно дерзкий и самоуверенный. Дерзнул «врубить» — надеется и отбиться.
В квартире рядом слегка приоткрылась дверь. На лестничную площадку осторожно выглянула женщина с бигуди; но, увидев группу вооруженных мужчин, один из которых, нахмурив брови, приложил палец к губам, хозяйка немедленно скрылась. Сообразительная попалась.