— Есть еще такой момент: на допросе Глушко предъявили ручку, которую он якобы потерял во время перетаскивания трупа. Но я участвовала в осмотре места преступления и никакой ручки там не видела. Это откровенная фальсификация. Зачем она Кожинову? Я этого не понимаю, — следовательно, у меня нет уверенности…
Прокофий Климентьевич резонно рассудил:
— Если на основании данных электронного шпионажа Кожинов с абсолютной точностью установил преступника, то какая разница, что он предъявит на суде в качестве доказательств. Ведь пленки… сама понимаешь.
— А если все же…
— А вот это полезнее выбросить из головы, — довольно резко перебил Викторию дедушка. — Насколько я помню, не тот он человек. А человек в основе своей на протяжении жизни не очень-то и меняется, поверь… — тут он заговорил громче:
— Позови, будь ласкова, Олю, пусть заварит липы, попью перед сном. А то что-то худо себя чувствую.
Виктория не стала звать, пошла сама.
На кухне оказалось, что липа давно настаивается и ждет своего часа.
Виктория подала дедушке чашку:
— Спасибо тебе за тестирование майора.
— А, пустяки, — отмахнулся дед.
— Как он тебе глянулся?
— Глянулся, — последовал твердый ответ. — Это боевой офицер, который сам лезет под пули. Можешь посмотреть в папках, там было несколько упоминаний о нем. Я вспомнил это несколько погодя.
— Вот как? — приятно удивилась Виктория.
— Да. Бондарович — не очень расхожая в России фамилия. Друзья его именуют — Банда…
— Банда? Вот уж никак не подходит! Он может быть таким галантным кавалером. И спокойный… А Банда — это такой, что на месте не сидит.
— Вот именно! — согласился дед. — Такой этот парень и есть. Он еще в РУОПе досрочно получил очередное звание.
Виктория не ответила, задумалась. Потом как будто спохватилась, сорвалась с места:
— Ой, правда, надо посмотреть, что у тебя есть. Ты — лучший в Москве справочник. Что бы я без тебя делала? — Виктория, удобно устроившись возле картотеки, заметно оживилась и нашла возможным подпустить деду немного лести — приятное слово порой действует не хуже лекарства.
— Занималась бы спортом, а не интригами, — искренне посоветовал старик. — И нечего тратить на бумажки время, поспи лучше.
— Да, да! Сейчас…
Прокофий усмехнулся:
— Майору твоему лучше держаться от этого дела подальше. Не годится парень для него. Он, конечно, не Дон-Кихот, на мельницу не будет наскакивать с копьем, но обязательно постарается сам разобраться в ситуации, прежде чем принять решение. Как и всякий уважающий себя самостоятельный человек. А любое самостоятельное действие закончится для него очень печально, — Прокофий Климентьевич вздохнул. — Какое ты к нему имеешь отношение, девочка?