— О чем?
— Эта земля намного ближе к раю, чем все другие края, где я был.
— А знаешь, о чем я думаю?
— Говори.
— О том, что эта комната намного ближе к раю, чем все земли, в которых я побывала.
За окном уже совсем рассвело, Рита приподнялась на локте и, глядя Антону в глаза, прошептала:
— Ты обещал мне почитать что-нибудь по-русски.
— Я знал, что ты вернешься…
— А я тебя попросила мне почитать, разве нет?
— Я помню, подожди, дай немного подумать…
— Хорошо, только недолго, пожалуйста.
— Ты спешишь?
Она молчала.
— Вернулась, чтобы снова уйти? Говори как есть, я пойму.
— Мне действительно пора уходить…
— И что так скоро?
— Мне надо, Антон.
— Стоило ли возвращаться?
— Я вернулась к мечте, которой не сбыться. Не могла не вернуться. Ты ведь ждал меня, верно?
— Да, я ждал тебя.
Пять, десять, пятнадцать минут… А может быть, и все полчаса комната звенела тишиной. И даже природа за окном за это время не издала ни единого звука.
Рита поднялась с кровати, прошлась по комнате, нашла свой халат и, набросив его, села в кресло.
— Антон, дорогой Антон… ты не понимаешь. У меня очень непростая работа. И чем дальше я буду впутываться в эти отношения, тем трудней мне будет сохранять их в тайне. Надо понимать, что, встречаясь с тобой, с человеком, за которым мне поручено следить, я подвергаю опасности свою карьеру.
— Карьеру? Рита, как ты можешь говорить о карьере, когда речь идет об отношениях между людьми? Впрочем… извини, я забыл… Ты же не русская, ты ведь немка, трезвый расчет, все такое… — И добавил по-русски: — Это я, как говорится, в омут с головой.
Рита подошла к Антону. Тот сидел на краешке кровати, разглядывая бокал с бурбоном.
— Антон, пойми меня, пожалуйста, я тебя очень прошу, — глаза Риты кричали и молили его понять то, что понять он был не в силах. — Еще немного, и я действительно в тебя влюблюсь! Что будем делать? Ты же взрослый человек…
— Рита, милая, ты так практична… Это, должно быть, очень тяжело. Давай оставим этот разговор. Я все понял.
Она как-то непривычно строго взглянула на Антона.
— Но подожди минуту. Ты же старше и должен лучше меня понимать, что о будущем надо думать сразу, чтобы с ходу исключить возможные проблемы…
— Рита, послушай меня, — Антон встал и подошел к окну. — Это чересчур прагматичный подход. В нем нет и не может быть чувств. Ты хотела ехать? Я провожу тебя. Я тебя не понимаю, но это мои проблемы.
Рита кивнула.
Пока она одевалась, Антон минут десять, не отрываясь, смотрел на горы и озеро, которые вдруг перестали радовать взор, потом взял бокал, наполнил его почти до краев и повернулся к Рите: