Ральф сказал себе: буду считать это продолжением своего образования. Надо же понять, отчего большевики столь фанатичны. Не только же от страха перед усатым монстром они наносили поражение самой сильной армии в мире?! Собственные идеологические установки не мешали воспринимать чужую теорию, ведь ни Ральф, ни Отто не были нацистами.
Были времена, когда они, как и миллионы их сограждан, восхищались Адольфом Гитлером и его пламенными речами, построенными на повторении близких всем немцам истин. Ральфу было отрадно сознавать себя частью величайшего народа на свете, сумевшего самостоятельно встать с колен, заставить весь мир считаться с мнением Германии и даже бояться ее.
Любой немец, независимо от того, насколько развит в нем ген национализма, должен был приветствовать рост авторитета своей страны на мировой арене. Пропаганда делала свое дело. До той поры ни в одной стране мира кинохроникеры не играли столь существенной роли, как при фюрере. Они создавали и режиссировали параллельный настоящему мир иллюзий, в который с головой ушли миллионы людей, дав возможность НСДАП в условиях тотальной поддержки делать свое дело по другую сторону экрана.
Но кто задумывался тогда об этом? Юный житель провинциального Ландсхута Мюллер? Черта с два! Он раз десять посмотрел фильм Лени Рифеншталь «Триумф воли» и, если бы не влияние семьи, обязательно записался бы в штурмовики.
Повзрослев, побывав в боях, обдумав многое за месяцы плена, прочитав с десяток новых для него книг, Ральф Мюллер изменился настолько, что порой переставал узнавать себя настоящего в себе бывшем. Взглянув на жизнь шире, чем это дано не испытавшим боль и лишения, Ральф стал видеть мир с житейской позиции, постепенно осознавая, что марксизм, национал-социализм, антисемитизм или сионизм — лишь способы достижения конкретных целей, в основе которых лежит борьба за собственность. А собственность полностью гарантировать может только власть.
Для ефрейтора вермахта это было настоящим озарением. Но книги из лагерной библиотеки — одно дело, а вот жизненные обстоятельства, люди, с которыми столкнулся Ральф, — это дело совсем другое.
Ральф каждый день вспоминал Катю Зайцеву, свою подругу из Воронежа. Уж кого-кого, а ее-то он никогда бы не причислил к расе «недочеловеков». Да и Катя однажды сказала ему: «Ральф, знаешь, а ведь я считала, что все немцы — они не просто капиталисты, а значит, уже не очень хорошие люди, я думала, что все немцы — это стадо кровожадных зверей, с которыми нельзя ни о чем договориться. А ты вон какой у меня…»