Петр Васильевич покинул избу, поспешив исполнять приказание. А командир повернулся к адъютанту.
— А хозяйка где? Позови-ка.
— Ну все понятно, — проворчал Василич.
— Чего ты там себе под нос лопочешь? — строго спросил Ушаков.
Василич только рукой махнул в ответ и покорно отправился на поиски хозяйки.
Оставшись в одиночестве, ротмистр надел портупею, взял пистолеты, хотел было налить себе еще водки на дорожку, но передумал — перед боем много пить не следовало.
Что-то непонятное творилось у него на душе. Надо было думать об опасности, что нависла над отрядом, а он всеми мыслями и чувствами был с этой девушкой. Представив, что она могла спрятаться, убежать, что он действительно больше ее никогда не увидит, Ушаков растерялся. Но девушка вскоре появилась, встала в отдалении, глядя на него прямо, спокойно, без страха.
— Вот что, Аленка, — сказал он нарочито строго и бесстрастно, — прячься в погреб или еще куда-нибудь, чтоб только надежно. Не ровен час, пуля-дура достанет или французу на глаза попадешься. Тут сейчас будет жаркое дело!
— Никуда я не буду прятаться, барин, — замотала головой Аленка.
— Упрямая, почему не слушаешься?
Аленка подбежала к нему, бросилась в ноги, взяла за руку и крепко ее сжала.
— Барин, дозволь с тобой пойти. Ну, пожалуйста. Христом Богом… Я из ружжа могу пальнуть, пробовала… И визжать не буду от страха. Дозволь. Говорила тебе: не желаю я в деревне оставаться. Опостылела мне эта жизнь.
Ушаков вздохнул глубоко. Она не отпускала его руку, дыхание ее было совсем рядом, он терял голову.
«Что за наваждение, — подумал ротмистр, — прямо приворот какой-то! Надо срочно кого-нибудь застрелить!»
— Ишь чего захотела, дура-баба! Из «ружжа»! Сиди тихо и не рыпайся, — в сердцах воскликнул возникший в избе Василич.
Ротмистр хмуро взглянул на адъютанта.
— Тебя, дядька, забыла спросить, — сквозь зубы процедила девица, стрельнув глазами в сторону Василича. — Ты свое дело знаешь, и знай. А ко мне не лезь. Ты мне не отец и не старший брат.
С улицы раздалась ружейная пальба. Командир вскочил и схватился за пистолет.
— Василич, — торопливо произнес Ушаков, — отвечаешь за девку.
— Дожил, — сокрушенно прошептал ординарец.
Тихо, так, чтобы Аленка не слышала, Ушаков прошептал ему на ухо:
— Береги ее, не пускай на улицу, спрячь, если надо. Головой отвечаешь. Посмотрю, что там случилось.
Василич удивился пуще прежнего, но кивнул в ответ и больше уж приказы ротмистра комментировать не осмелился.
А случилось вот что: на выезде из деревни отряд корнета Лаврикова лоб в лоб столкнулся с неприятелем. Корнет был не робкого десятка, крестился боем при Бородино, а после участвовал во многих стычках, так что особо не мешкал, выхватил шашку, что есть мочи закричал «ура» да и кинулся сломя голову в атаку на неприятеля. А французов между тем оказалось раз в десять больше.