Толик выкинул ватку в мусорное ведро, одним движением натянул штаны и, сполоснув под краном шприц с иглой, кинул его в таз с замачивающим раствором. Прилив жизненной энергии и эйфория нарастали. Уваров был приятно удивлен оказанным на него действием препарата. Ему здорово понравилось. Недолго думая, он живенько слил оставшиеся в шприцах два кубика промедола в пустой флакон из-под пенициллина, прикрытый резиновой пробочкой. Про запас.
Дежурил в тот день Семеныч, очень пожилой хирург, страдающий приличной близорукостью и хронической забывчивостью. Он даже не мог вспомнить, как Толик брал у него утром ключи от сейфа и как ставил без его участия обезболивающие уколы. Очень удивился, когда Толик с самым серьезным видом возвратил ему ключи.
– Анатолий, а я разве тебе их выдавал? – сквозь толстые стекла сидевших на самом кончике мясистого носа очков поинтересовался Семеныч, лежавший в тот момент на диване в ординаторской перед включенным телевизором. Шел какой-то футбольный матч, и Семеныч делал вид, что активно его смотрит. Однако сползшие на нос очки, осоловелый взгляд и мятая щека со стороны подушки сдали его с потрохами – старик просто спал.
– Еще утром, – кивнул Толик, передавая дежурному хирургу увесистую связку.
– Странно, а я все думаю, куда это мои ключи запропастились? Там же не только от сейфа, но и от запасного выхода отделения, дубликаты многих ключей кабинетов.
– Вы не переживайте, все в целости и сохранности. Я наркотики и в журнал уже списал, вам только осталось расписаться.
– Какой надежный и славный парень, – улыбнулся Семеныч, – молодец!
В то дежурство больных к ним не привозили по определению. На ввоз работала вторая хирургия. Их отделение первой хирургии тогда отдыхало от поступления, а занимались уже госпитализированными ранее пациентами. Их черед придет завтра, так как хирургические отделения принимали экстренных больных через день: день на острие атаки находилась первая хирургия, на другой день вторая и так круглый год сменяли друг друга.
К обеду рабочий запал у Толика постепенно начал ослабевать, полученная от утреннего допинга энергия незаметно улетучилась, эйфория прошла. Вновь появились сонливость и апатия, дополненная развивающейся усталостью. Недолго думая, он взял двухграммовый стеклянный шприц и, уединившись в сестринской раздевалке, засандалил себе еще один кубик стиснутого у больных промедола в ту же ногу. Опять похорошело, появилась тяга к жизни, и расцветший и взбодренный Толик яростно набросился на работу.
Предстояло поставить более двадцати очистительных клизм – самая черная и нелюбимая работа для среднего медперсонала. Он к этому делу подошел весьма творчески.