Три дня и три ночи Толик не принимал полюбившийся промедол и омнопон, мужественно боролся с завладевшим его душой соблазном. Ровно три дня. Столько времени составил промежуток между сменами. И все эти дни его как магнитом тянуло к волшебному препарату. И к концу третьего дня эта непонятная тяга практически пропала. Но вот пришла суббота, и он вновь вышел на суточное дежурство в хирургическом отделении.
День оказался не ввозным. Пахомов, как всегда, опаздывал, дежурным врачом опять-таки пребывал дряхлый Семеныч. Его всегда старались ставить дежурить в не ввозной день, чтоб не сильно загружать старика работой. Ну как тут спокойно пройти мимо сейфа, где в покрытых блестящей фольгой пачках покоились, словно патроны в магазине пистолета, такие чудные ампулы. Как удержаться, если тебя тянет к ним, как тянет ребенка к холодильнику, где припрятано вкуснейшее сливочное мороженое с шоколадной глазурью?
Ладно, – решил про себя Уваров, – солью еще пару кубиков промедола и все, на этом остановлюсь.
– А зачем ты хочешь слить, если и так целых три дня не кололся? – спросил он сам себя, почему-то дедушкиным голосом. – Неужели в этом есть такая необходимость?
– Ну, острой такой необходимости, может, и нет, но все же так куда веселей дежурить.
– Так ты и так неплохо дежуришь, без промедола. До этого же никаких нареканий не поступало, и что бы сказал твой дедушка? – пыталось урезонить и остановить уголовно наказуемые деяния его второе «Я», неожиданно проснувшееся в Толике вместе с угрызениями совести и памятью о дедушке.
– Да, так-то оно так, – пытался найти оправдание своим отвратительным действиям будущее светило медицины, – но сегодня вечером придут в больницу хорошенькие второкурсницы, что санитарят на отделении по вечерам. И промеж них имеется такая очень симпатичная девушка Ира – весьма сексапильная особа. А этот промедол, как оказалось, дает еще весьма интересный плюс – эффект неутомимого любовника. – Он на прошлом дежурстве так впечатлил девушку, что той уже не терпится поскорей снова попасть в его объятия.
– Но это же гадко и отвратительно заниматься развратом на дежурстве, мять общественный диван своими потными телесами, – не сдавалось второе, хорошее «Я» студента Уварова.
– А, один раз живем, – отмахнулся от него Толик. – И потом, какой же это разврат, если девушка совсем даже не против? Не поведу же я ее к себе домой или не попрусь к ней в общагу, где она еще с тремя девушками в одной комнате проживает.
– А ничего, что вы на дежурстве сестринскую комнату на двоих с Пахомовым делите? И он в любой момент может зайти к вам. Это как?