Ее тело оказывается именно таким, как он себе представлял, — нежным, легким, почти невесомым. И если может один человек беззвучно утонуть в другом, то именно это и случилось с Антоном. Он не задает ей никаких вопросов, и то, чем она занималась прошедшую неделю, так же, как и то, чем она собирается заняться после, остается тайной за семью печатями. Легкое, воздушное перышко, как же хорошо, что хотя бы сейчас ты прилетела ко мне… Подожди, задержись здесь, почему-то я уверен, что именно со мной ты захочешь остаться навсегда. В конце концов, однажды любое перышко куда-то прилетает, так почему же не ко мне? Я никогда не смогу сказать это вслух, но ведь ты все чувствуешь, правда?
Тата резко отстраняется от него и ложится на бок в самом углу. Голову подпирает локтем и внимательно смотрит на Антона, причем ее глаза горят в темноте почти как кошачьи.
— Что такое? — сонно удивляется Антон.
— Ничего. Теперь я буду делать только то, что ты скажешь. Я сейчас подумала, что так будет правильно.
— Ты и так делаешь все замечательно…
— Не замечательно, а именно то, что ты произнесешь вслух.
— Зачем?
— Учись называть вещи своими именами!
— Я попробую…
— Пробуй, прямо сейчас.
— Сейчас не могу… Я практически сплю…
— Слушай, — говорит она, садясь на кровати, — ты почти полжизни проспал, потому что тебе было лень проснуться. По-моему, уже пора! Ты можешь!
— Не могу!
— Ну хорошо.
Она легко поднимается с кровати и начинает одеваться.
— Подожди! Куда ты?
— До свиданья.
— Как это до свиданья?! Ты не можешь так уйти. Еще ничего не получилось! Ты еще меня не изменила! Ты же муза! — кричит Антон, понимая: в этот самый момент действительно верит в то, что она муза, что она знает, как сделать людей счастливыми, и в то, что она может нечто в нем изменить.
Она стоит, прислонившись спиной к стенке, руки скрещены на груди. Белая майка светится в темноте бледным пятном (она что, всегда ходит только в белых майках?), джинсы не застегнуты, волосы растрепаны.
— Знаешь, я муза, но я не волшебница. Я не могу тебе помочь, если ты сам не захочешь.
— Это так сложно!
— Я знаю. Я тебя предупреждала, — в ее бархатном голосе появляются жесткие металлические нотки.
— Иногда я и сам не знаю, чего хочу…
— А ты узнай, — отрезает она и начинает надевать кроссовки.
— Ну пожалуйста, давай чуть позже, я еще не совсем…
— Позже не получится.
Не включая света, она достает из шкафа рюкзачок и складывает туда свои немногочисленные вещи — зубную щетку, баночку с кремом, легкие сандалии…