— Пожалуйста…
— Говори!
В детстве ему снились крайне неприятные сны, в которых он пытался говорить, но звуки застревали во рту и путались, отказываясь складываться в слова. Почти то же самое он чувствует сейчас, с той лишь разницей, что все происходит наяву.
— Сейчас. Я попробую, но это так странно…
— Я знаю, милый. И все-таки говори.
В комнате темно, но он зажмуривается, изо всех сил сжимая веки. Звуки все еще путаются, но я скажу. Я скажу, потому что и сам знаю: иначе так и буду сидеть один, без тебя, среди своих книг, а по утрам…
— Раздевайся.
Сказав это, он приоткрывает один глаз: открыть оба не хватает смелости. Она смотрит на него и смеется, а в комнате становится как будто светлее, потому что где-то за окном, из серой рассветной дымки, начинает медленно подниматься солнце.
— Молодец, — одними губами произносит она и потом чуть громче. — Я сделаю все, что ты скажешь. Понимаешь? Все.
После этого он закрывает глаза и говорит себе, что его жизнь только что кончилась. И началась совершенно другая, которая к прежнему правильному Антону не имеет абсолютно никакого отношения.
— Что мы будем делать сегодня? — Антон бодро распахивает занавески и с удовольствием замечает, что тучи рассеялись и погода прекрасная.
— Я буду спать, закрой окно, пожалуйста, — недовольно буркает Тата.
— Как это спать? А кто будет наставлять меня на путь истинный? Ты что, отлыниваешь?
— Слушай, — хмуро произносит Тата и садится в кровати, — ты за кого меня принимаешь — за экскурсовода? Думаешь, я буду развлекать тебя каждую минуту? Может, ты думаешь, что я Дед Мороз и сейчас буду тебе вытаскивать из мешка фиолетовых зайцев?!
— Никогда в жизни не видел, чтобы Дед Мороз вытаскивал из мешка фиолетовых зайцев, честно.
Она хихикает, но из кровати не вылезает.
— Неважно. Сейчас я хочу спать, а зайцев обсудим потом.
И она накрывается одеялом с головой. Антон спускается вниз и завтракает в одиночестве. Потом медленно идет на пляж, сам не замечая того, что запоминает все, о чем расскажет ей, как только она проснется. Впрочем, он замечает, что каждую секунду думает о ней — тонкой белокурой женщине, которая спит сейчас в его кровати. Прошел всего час, а без нее уже скука смертная. Позвольте, как он собирался провести тут две недели один? Как он вообще умудрился прожить без нее ровно тридцать пять лет и не свихнуться? Без этого удивительного, сладкого ощущения того, что сейчас она спит в его кровати. Хотя кто знает, где она сейчас на самом деле?
Антон вскакивает с шезлонга и бегом бежит к отелю. Конечно, она специально отправила его на пляж одного, чтобы тихонько сбежать. Ну что за придурок! Почему он сразу не догадался? Лифт слишком медленный. Он пешком взлетает по лестнице. Наверняка ее уже и след простыл! Он врывается в комнату и застывает на пороге. Тата нехотя открывает глаза. Ее лицо такое нежное и румяное. Ее светлые волосы рассыпались по подушке. Ее заспанные глаза такие смешные. Она медленно садится на кровати, а он так и стоит в дверях, с трудом переводя дыхание.