– Ладно, все равно не понял. А как планируешь разбираться с Вавилоном?
– Тебе действительно интересно? – Ее руки упали на колени. – Хочу найти корабль, собрать экипаж и слетать к месту следующей аварии.
– Ну да, капитанское удостоверение у тебя есть. А денег хватит?
– Государство заплатит.
– Пожалуй. Но тебе-то зачем?
– Я знаю шесть языков захватчиков, и Вавилон-семнадцать не из них. В Альянсе такого тоже нет. Я хочу найти того, кто на нем говорит, – я должна понять, кто – или что – в нашей Вселенной мыслит таким образом. Как думаешь, Моки, получится?
– Выпей еще кофе. – Он потянулся за спину и снова подтолкнул ей кофейник. – Да уж, вопрос… Тут много факторов. Твоя психика не отличается стабильностью. Чтобы управляться с космическим экипажем, нужны особые психологические свойства, которые… у тебя есть. Свое удостоверение, если не ошибаюсь, ты получила благодаря тому странному, гм, замужеству пару лет назад. Но до этого у тебя были только автоматические корабли. А для долгого перелета понадобится экипаж, транспортный народ?
Она кивнула.
– Я в основном общался с таможенниками. И ты в целом человек таможни.
– Оба родителя у меня с транспорта. До эмбарго я была транспортник.
– Хорошо. Предположим, я скажу: «Да, у тебя получится».
– Тогда я скажу спасибо и улечу завтра.
– Предположим, я скажу, что лучше бы мне пройтись по твоим психоиндексам с микроскопом, а ты недельку поживешь у меня – не будешь ни преподавать, ни выступать, ни ходить на приемы?
– Я скажу спасибо и улечу завтра.
Он хмыкнул:
– Ну и чего тогда ты мне голову морочишь?
– Потому что… – она пожала плечами, – завтра дел будет по горло… и я не успею попрощаться.
Скептическая ухмылка на его лице сменилась улыбкой. И он опять вспомнил о случае с майной.
Ридре было тринадцать. Худая, нескладная девочка вдруг влетела в тройные двери оранжереи поделиться открытием: оказывается, изо рта иногда вылетает занятная штука – смех. Т’мварба испытывал отеческую гордость: всего за полгода этот ходячий скелет снова превратился в девочку – которая носит мальчишескую стрижку, порой скандалит и дуется, забрасывает его вопросами и нянчится с морскими свинками, которых зовет Комочек и Комочкин. Под потоком кондиционированного воздуха ветки отошли в сторону, и сквозь стеклянную крышу ударило солнце.
– Что это, Моки? – спросила она.
Улыбаясь девчушке в белых шортах, крошечном топике и солнечных зайчиках, он ответил:
– Эта майна, говорящий скворец. Скажи: «Привет!»
Черный глаз смотрел мертвой изюминой с точкой живого света в уголке. Влажно отсвечивали перья, лениво приоткрытый острый клюв обнажал толстый язык. Подражая майне, Ридра наклонила голову и прошептала: «Привет».