Ридра вкратце перевела для Молльи.
– Кто говорит? – спросила та, желая по максимуму использовать свои скудные познания в английском.
Ридра прикусила губу. Когда она задавала тот же самый вопрос себе, у нее начинало сосать под ложечкой, руки сами простирались навстречу чему-то и жгучее желание найти ответ отдавалось чуть ли не болью в горле. Так произошло и сейчас. Через несколько секунд отпустило.
– Не знаю. А очень хотелось бы. Это главная цель нашей экспедиции – узнать, кто на нем говорит.
– Вавилон-семнадцать, – повторил Рон.
Сзади раздалось покашливание. Парнишка из трубопроводной бригады.
– Что, Карлос?
Коренастый, вихрастый, с буграми ленивых мышц, Карлос напоминал молодого черненького бычка.
– Капитан, вы не могли бы посмотреть? – сказал он с легким присвистом; неловко переминаясь, он постучал о порог босой ступней, покрытой мозолями от карабканья по горячим приводным трубам. – Там, в коллекторе. Вам бы лично взглянуть.
– Тебя за мной Капрал прислал?
Карлос почесал за ухом пальцем с обкусанным ногтем:
– Аха.
– Справитесь тут без меня?
– Само собой, – ответил Калли, взглянув на шарики.
Ридра нырнула в проход вслед за Карлосом. Они спустились на лестничном подъемнике, пригнувшись, прошли по подвесному переходу.
– Сюда, – смущенно сказал Карлос и повел капитана под проложенными над головой электрическими шинами.
Дойдя до сетчатой платформы, он остановился и открыл щит на стене.
– Посмотрите. – Он вынул печатную плату. – Вот.
По пластмассовой поверхности шла тонкая трещина.
– Кто-то сломал.
– Как?
– Вот так.
Карлос взял плату обеими руками и сделал вид, что сгибает.
– Сама не могла?
– Нет. В щите она очень надежно закреплена. Кувалдой не разобьешь. Здесь все схемы для систем связи.
Ридра кивнула.
– А вот гироскопические дефлекторы поля для обычной космической навигации…
Он открыл другую дверцу и достал новую панель.
Ридра провела ногтем по еще одной трещине.
– Значит, сломал кто-то из своих. Отнеси в мастерскую. Скажи Лиззи, чтобы перепечатала и принесла мне – я сама установлю. И заодно шарики отдам.
Бросьте драгоценный камень в густое масло. Сияние понемногу желтеет, становится цвета янтаря, краснеет, наконец угасает. Так корабль уходит в гиперстатическое пространство.
Задумавшись над таблицами, Ридра сидела за компьютером. С начала путешествия ее словарь вырос вдвое. Половина ее сознания испытывала удовлетворение, как желудок после сытного обеда.
Слова, послушные ее пальцам, ее языку, легко собирались перед ней в логичные комбинации, открывали, определяли и снова открывали.
Но был предатель. Эти вопросы, кто, что и почему, этот вакуум, никак не желавший заполняться ответами, зиял в другой половине ее сознания пустотой, которая до боли стремилась схлопнуться. Кто-то специально испортил платы. Вот и Лиззи подтвердила. Какими словами это описать? Перечень имен всех членов экипажа, и напротив каждого – вопрос.