до сих пор не давало ему покоя.
Все могло бы быть иначе.
– Честно говоря, похоже на обычную контору, – призналась Алита, поднимаясь за Лефевром на третий этаж в следственный сектор.
Лефевр пожал плечами:
– Может быть. Инквизиция, в сущности, обычная государственная структура. И люди тут разные. Есть и обычные следователи, и дураки, и карьеристы, и чином от ума избавленные.
Они прошли в дверь со скромной серебряной табличкой «Следственный сектор. Главная группа» и оказались в небольшом зале с книжными шкафами, забитыми документами, и шестью столами, за которыми работали подчиненные Лефевра. Кивнув на их приветствия, Лефевр бросил на ходу:
– Менталиста ко мне, срочно, – и вошел в собственный кабинет: маленькую, очень скромную комнату с самой заурядной казенной меблировкой. Впрочем, Алита смотрела по сторонам с интересом и уважением – было видно, что место работы Лефевра произвело на нее определенное впечатление. «Совсем другое дело, – подумала она, – когда приходишь сюда сотрудником, а не обвиняемым».
– У вас тут… – Алита замялась, подбирая нужные слова, и сказала: – Очень строго.
Лефевр кивнул. Его стол уже успели завалить корреспонденцией, конвертами с результатами судебных заседаний и отчетами по работе отдела, но он решил, что даже прикасаться к ним не станет. Поимка Мороженщика была важнее всей этой макулатуры.
Менталист Абриль, тощий инквизитор третьего ранга, талантливый, но полностью лишенный каких-либо карьерных устремлений, вошел в кабинет с планшетом и карандашом и произнес:
– Готов к работе. Что делаем?
– Познакомьтесь, Абриль, – сказал Лефевр. – Миледи Алита Росса, наш внештатный сотрудник. Недавно вышла на след Мороженщика. Составьте с ней его портрет.
Темные глаза Абриля азартно сверкнули: возможность первым увидеть серийного убийцу девушек, державшего в страхе всю столицу, заставила его взмахнуть планшетом, словно знаменем, и едва не сломать карандаш, одним росчерком подготовив портретную сетку.
– Абриль Гритто, к вашим услугам, – он поклонился Алите и спросил: – Готовы? Тогда представьте физиономию негодяя и скажите мне, когда можем начинать.
Лефевр смотрел, как их головы соединились сверкающим энергетическим канатиком, и думал, что поимка Мороженщика позволит ему перейти из следственного сектора в правовой департамент – а это уже совсем другой уровень власти. О чем еще думать, если от любви приходится отказаться, – разумеется, о карьерном росте. Алита глубоко вздохнула и прикрыла глаза: совсем как ночью, когда Лефевр впервые поцеловал ее. Это был прыжок во мрак без всякой надежды на возвращение – он решился сделать его, когда понял, что всю жизнь сдерживал себя и отказывался от того, что хотел, но ему еще никогда не доводилось обладать и терять.