«Пусть повесит его принцу на задницу», – мрачно подумал Лефевр, осушил кружку и поднялся. Ничего не хотелось. Абсолютно ничего.
Мико Мороженщик уже был готов к допросу: висел на дыбе, смотрел весело и проницательно. Лефевр разогнал младший персонал – несмотря на поздний час, помощников набежало человек десять, всем хотелось посмотреть на знаменитого живодера – и, оставив только секретаря, подошел к Мороженщику. Ведь встретишь такого на улице и не подумаешь, что он в свободное время зверски насилует женщин, а потом избивает их чем придется. С таким интеллигентным, располагающим лицом сидят в библиотеках, конструируют дирижабли нового поколения и читают лекции в университетах.
– Имя? – спросил Лефевр.
Мороженщик качнул головой, и в его положении это скорее было похоже на вежливый поклон, и ответил:
– Клод Ренард, к вашим услугам. Готов отвечать на все вопросы без применения подручных средств, – он посмотрел в сторону пыточного инструментария, заботливо выложенного около дыбы, и в его глазах мелькнуло нечто, похожее на страх. Далекий, почти неуловимый страх.
Лефевр кивнул.
– Ну и замечательно. Вас обвиняют в зверских убийствах шестнадцати девушек за последние два года и похищении ее высочества Алиты Сузианской и Гилимерской, – в горле запершило, и Лефевр машинально прикоснулся к шее. – Вам есть что рассказать по этому поводу?
Ренард улыбнулся.
– Ее высочество – это ваша осведомительница? – Лефевр кивнул, и Мороженщик спокойно сообщил: – Она обещала помочь мне.
Секретарь презрительно хмыкнул и тотчас же снова опустил лицо к бумагам.
– Ее высочество не распоряжается в моей допросной, – холодно промолвил Лефевр. Алита все-таки молодец: убалтывала его, обещала горы золотые и тянула время. Не сдалась и не испугалась. Молодец. – Тут вам может помочь только откровенность.
– Разумеется, – произнес Ренард. – Да, господин следователь, я действительно убил всех этих женщин и похитил ее высочество Алиту. Впрочем, если бы не ваше внезапное появление с треском и блеском, то я бы ее отпустил. Она меня убедила.
Лефевр прикрыл глаза.
– Почему вы делали все это? – спросил он. – Страсть, доходящая до крайности? Ненависть к женщинам? Что?
Ренард вдруг криво оскалился и рванулся к Лефевру. Конечно, наручники удержали его, но резкое движение все равно произвело впечатление. Секретарь охнул от неожиданности, а Ренард уставился в лицо инквизитора и негромко прошипел:
– Этот Клод просто дурачок. Больной человек с расстройством мышления. Я попал на него случайно и решил остаться.
Голос – неприятный, старческий, шипящий – не принадлежал Ренарду, и Лефевр ощутил мгновенный озноб, догадавшись, кто именно с ним говорит. Первым побуждением было схватить нож и загнать под сердце Мороженщика: Лефевр с трудом смог его подавить. Секретарь выронил перо и забормотал молитву. Он решил, что на дыбе висит одержимый и демон, забравшийся в него, может вырваться в любую минуту.