Лефевр вдруг почувствовал себя последней скотиной. Артефакт был прав. Это просто несчастная девчонка, которая ничего хорошего в жизни не видела, и с ней надо быть добрым, мягким и понимающим, а не топтаться по ее чувствам. Рекиген, наверно, вел себя по-другому.
– Прости, – сказал он, стараясь быть максимально искренним. – Прости. Я действительно просто завидую и ревную.
Алита посмотрела ему в глаза, и теперь за ее слезами Лефевр увидел гнев: чистый, беспримесный и яркий. От такого взгляда можно было сгореть на месте. И она сейчас была невероятно красивой – Лефевр почему-то подумал, что именно такой бывает погибающая красота.
– Ты бесчувственный болван, Огюст-Эжен, – сухо сообщила Алита, но было ясно, что под этим равнодушием скрывается готовый к извержению вулкан. – Ничего ты не понимаешь.
Экипаж остановился возле церкви, и тема развития не получила.
Свадьба принца Рекигена и миледи Алиты была, по меркам сузианской знати, очень скромной и немноголюдной: всего-то пятьдесят человек гостей, только родственники и самые близкие друзья. Алита произвела на собравшихся самое благоприятное впечатление: улыбчивая и хорошенькая, она сияла такой доброжелательностью, что ее невозможно было не полюбить. Конечно, жены старших принцев не упустили случая бросить в адрес невесты крошечные шпильки: мол, свадебное платье на ней сидит как на корове седло, и цвет лица плохой, и еще неизвестно, откуда такие баронессы берутся, – но в итоге все признали, что Алита и Рекиген прекрасная пара. Принц глаз не сводил со своей невесты, и всем сразу было понятно, что он влюблен настолько, что совершенно потерял голову. Он очень изменился, этот легкомысленный повеса. Спасение возлюбленной из лап серийного убийцы сделало Рекигена героем, и теперь на него смотрели с уважением даже те, кто прежде ничего хорошего о нем не думал.
После короткой, но очень искренней и проникновенной речи священника, молодые обменялись кольцами, и хор грянул свадебный гимн, а из-под купола на собравшихся полетели лепестки цветов и мелкие зернышки риса – знак красоты и богатства. Потом к их высочествам стали подходить гости с поздравлениями, и Лефевр вдруг заметил, что Алита смотрит на Рекигена с неподдельным теплом и любовью – как, впрочем, и он на нее. Храм наполнился радостными голосами, в воздухе пронзительно пахло розовым маслом, и Лефевр внезапно понял, что с него хватит. В конце концов, он выполнил свою работу и может идти. Распрощавшись с принцем и Алитой и пожелав их высочествам самой счастливой семейной жизни, Лефевр вышел из храма и наконец-то вздохнул с облегчением. Спектакль окончился, и видит Господь, игра в этой пьесе стоила ему невероятных усилий.