Оглядев виллу, лежащую под нами внизу на берегу озера, Лепид повернулся ко мне:
– Ливилла, это неправильно.
– Что неправильно?
– Жить здесь. Для Калигулы это место опасно.
Мне оно, напротив, показалось мирным и приятным.
– Почему?
– История повторяется. Когда умер сын Тиберия, император погрузился в скорбь так глубоко, что потерял всякий интерес к правлению Римом, а затем и вовсе сбежал на Капри, чтобы жить там в уединении и тишине. Вспомни, что с ним там произошло. Он помешался, превратился в извращенного, порочного человека. И пока император бездельничал в своей дыре, Рим страдал от прихотей монстра Сеяна.
– Мой брат, в отличие от Тиберия, не безумен, – возразила я, хотя память услужливо напомнила мне о дикой сцене с битьем посуды о стену и опасном броске с ножом на Лепида. – К тому же новые префекты претория – хорошие люди, а не хищные звери вроде Сеяна.
Лепид медленно выдохнул и опять тряхнул головой:
– Тиберий поначалу тоже не был сумасшедшим. А Сеян когда-то проявил себя хорошим солдатом. Все меняется. Нам нужно вытащить Гая обратно в мир, пока он не стал тенью Тиберия. Римляне должны видеть, что император не бросил их на произвол судьбы.
– Стелла и Клемент… – начала было я, но Лепид поднял руку:
– Не забывай о своем дяде. Клавдий уже целый месяц рыщет по Палатину, вынюхивает разные возможности и перешептывается с сомнительными личностями, воображая, что все останется тайной. Даже если ты доверяешь префектам, можешь ли ты доверять Клавдию?
Нет, нет! Ему я не доверяла. Более того, после смерти Силана и Макрона не было в Риме никого, кому бы я доверяла меньше, чем нашему колченогому заике-дяде…
Я попыталась найти другие аргументы, но быстро поняла, что их нет. Вилла прекрасна в своем уединении, однако Лепид прав. Калигулу надо срочно увозить отсюда.
Мы поехали дальше, к выложенной гравием подъездной аллее позади виллы. Там мы вышли из повозки и привели себя в порядок после долгого пути. На шум выглянул раб – изможденный и запуганный. Он мотнул головой:
– Госпожа, никаких посетителей. Император не желает, чтобы его беспокоили. Уходите.
Столь дерзкое обращение из уст какого-то раба ошеломило меня. Я чуть было не развернулась, но потом сообразила, что со мной говорит не этот несчастный, а сам Калигула.
– Мне не нужно разрешение, чтобы навестить брата. Поэтому прочь с дороги!
Отряд преторианцев вышел вперед и выстроился по обе стороны от меня. Командующий ими центурион грозно высился за моим правым плечом, Лепид держался слева, и раб исчез с нашего пути, едва я сделала первые шаги к дворцу. А иначе мы просто затоптали бы его.