– Тебя призывает к себе император. Он на террасе.
Я обмерла. В эти дни встреча с Тиберием не сулила ничего хорошего, и даже неопределенность с наследованием не защитила бы Калигулу от жуткой смерти, будь на то воля императора. А Калигула только кивнул:
– Тогда мне нужно поспешить. Спасибо, Макрон.
Мой брат поправил на себе складки тоги, которую теперь носил почти каждый день, невзирая на погоду. Убедившись, что внешний вид его безупречен, Калигула пошел в сторону длинной террасы, так много значившей в жизни и смерти обитателей виллы.
Я смотрела ему вслед, всей душой желая пойти с ним, но не могла же я нырнуть в кусты прямо на глазах у префекта претория! А он и вправду пристально наблюдал за мной.
– Юлия Ливилла, я тебе не нравлюсь?
Этот вопрос стал для меня полной неожиданностью, и я растерялась, не в силах сообразить, что сказать, да и язык вдруг стал каким-то неповоротливым. Макрон мне не нравится? Разве? Только после его вопроса я осознала, что смотрю на префекта чрезвычайно хмуро. Разве только без звериного оскала. В чем же дело? Неужели я так возненавидела Эннию, что перенесла это отношение на тех, кто с ней близок? В конце концов я сумела промямлить отрицательный ответ.
Его улыбка стала более лукавой.
– К чему эта вежливость? Давай будем честны и откровенны. Я тебе не нравлюсь. Как мне кажется, причина этому – недоверие. На твоем месте я вел бы себя точно так же. Ты и вся твоя семья перенесли ужасные страдания по воле страшных людей. Твое доверие нужно заслужить, и это справедливо. Надеюсь, со временем сумею заслужить и твое доверие, и дружбу. Ты поймешь, что я настоящий друг твоего брата и всей семьи Германика. Мое единственное желание – увидеть, как Калигула займет свое законное место на троне, и, по-моему, оно скоро сбудется. – Он вздохнул. – Я-то думал, что ты невзлюбила мою жену за ее прямолинейность и напористость, и потому пытался по возможности избавить тебя от присутствия Эннии. Но оказывается, я и сам тебе столь же неприятен, и меня это весьма огорчает.
Мои губы растянулись в улыбке. Это было неправдой. Попытка Макрона убедить меня в искренности его мотивов привела к обратному эффекту – теперь я доверяла ему еще меньше.
– Макрон, мне жаль, если тебе так показалось. Прими мои извинения. И ты прав в том, что из-за выпавших на нашу долю невзгод мне трудно открываться новым людям. Я постараюсь оставить прошлое в прошлом и принять настоящее. И я очень благодарна тебе за поддержку, которую ты оказываешь моему брату.
Префект подошел ближе и сочувственно сжал мое плечо. Я до сих пор горда тем, что сдержалась и не вырвалась из его пальцев. Краем глаза я уловила какое-то движение – из арки в живой изгороди появился Силан. Макрон заметил, куда метнулся мой взгляд, и обернулся. При виде старого друга он расплылся в улыбке: