Все мертвые похожи друг на друга.
В особенности после того, как их обобрали — сняли доспехи, забрали оружие и половину одежды. Трупы лежали большой грудой, сваленные вместе в длинной тени полуразрушенной колонны. Колонна казалась древней, ее верхняя часть была расколота и разбита на куски, россыпь камней у основания поросла пожухшей травой и покрылась пятнами лишайника. На верхушке, сложив крылья, сидела большая черная птица, внимательно поглядывая на приближающуюся Ферро бусинками немигающих глаз.
Внизу, приваленное к выщербленной каменной поверхности, лежало тело крупного мужчины, все еще сжимавшего безжизненной рукой обломок древка. Под его ногтями засохли черная кровь и черная грязь. Скорее всего, на древке было знамя, подумала Ферро. Солдаты придают огромное значение своим знаменам, а она никогда не могла этого понять. Знаменем нельзя убить. Знаменем нельзя защитить себя. Тем не менее люди умирали за них.
— Глупость, — пробормотала она, хмуро разглядывая огромную птицу на колонне.
— Настоящая бойня, — сказал Девятипалый.
Байяз, хмыкнув, почесал подбородок.
— Но кто и кого здесь убивал?
Ферро увидела распухшее лицо и широко раскрытые глаза Луфара, с тревогой глядевшего поверх бортика повозки. Ки сидел впереди на кучерской скамье, вожжи свисали из его рук, он смотрел на трупы с безразличным видом.
Ферро перевернула одно из тел и понюхала его. Бледная кожа, темные губы, запаха еще нет.
— Это случилось не так уж давно. Дня два прошло.
— Но почему нет мух? — Девятипалый, нахмурившись, рассматривал тела. На трупах сидело несколько птиц, поглядывавших на него. — Только птицы. И они даже не клюют… Странно.
— Ничего странного, мой друг!
Ферро вскинула голову. Через поле битвы к ним быстрыми, широкими шагами направлялся человек — высокий розовый в поношенной куртке, с корявой палкой в одной руке. У него была всклокоченная засаленная шевелюра и длинная спутанная борода. На лице, изрезанном глубокими морщинами, сияли ясные безумные глаза. Ферро уставилась на него, не понимая, как ему удалось подойти так близко, а она и не заметила.
При звуке его голоса птицы снялись с трупов, но полетели не прочь, а прямо к нему. Некоторые опустились человеку на плечи, другие, хлопая крыльями, принялись описывать широкие круги около его головы и туловища. Ферро потянулась за луком, выхватила стрелу, но Байяз поднял руку:
— Не надо.
— Ты видишь это? — Высокий розовый указал на разбитую колонну, и птица спорхнула с нее, устремившись к его вытянутому пальцу. — Колонна сотой мили! Сотня миль до Аулкуса! — Он опустил руку; птица перепрыгнула к нему на плечо и уселась там рядом с остальными, тихо и неподвижно. — Вы стоите на самой границе мертвых земель! Ни одно животное не заходит сюда по своей воле!